А вот оно что. Ловка скривилась и села на постели, подгребая под себя одеяльное мессиво и заворачиваясь в него, как в кокон. Спокойное, уравновешенное лицо подруги отчего-то выводило безмерно. Плавными, нежными чертами, тихим достойным взглядом, светлыми тонкими бровями  - ну вылитая Мадонна, сошедшая с полотен, мисс Смирение собственной персоной! Больше всего сейчас ей хотелось чем-то нарушить эту гармонию, спровоцировать хоть одну резкую эмоцию, грубое слово, нарушающее эту идиллическую картину.
- Я тебя в няньки не нанимала, - Ловка огрызается, сверля девушку возмущенным взглядом, - Что я, Неразумная, или овощ могильный? Если твоя помощь заключается в изображении безропотной святоши, то знаешь, это реально бесит.
  Они обе знали о чем речь, Ловка была уверена. Такое не проходит и не забывается, чередой вечный пререканий и намеков, и сравнений, и взглядов со стороны. Милая, нежная Цветок и вредная Пакостная Мышеловка. Девочка, благодарящая судьбу за каждый новый день жизни и девочка, безрассудно уверенная в собственном бессмертии. Ангел во плоти и несносный дьяволенок. Таким контрастом они выглядели на первый взгляд, но кто помнит, что первое впечатление всегда обманчиво? Кто знает, как смешались два характера, две маленькие личности, год за годом воспитывающие друг друга, обменивающиеся интересами, привычками, воспоминаниями?
- Не надоело еще строить из себя Само Терпение? - она чиркнула зажигалкой и с наслаждением затянулась, нарочно игнорирую очередной немой укор во взгляде. Цветок не выносила ее дыма, ее окурков, ее пепельниц и легкой хрипотцы в голосе - но, давно право гробить свою жизнь без чьих-либо душеспасительных советов, Ловка упорно пропускала мимо ушей все замечания. Не важно, из каких побуждений они делаются. Благими намерениями, как говорится...
- Можешь обмануть кого угодно, но избавь меня от этого дешевого спектакля, - Мышеловка горько усмехнулась, вспоминая длительный этап выяснения отношений "кто в комнате главный". Жвачки в волосах, клей на любимых шмотках, порванные книжки, пауки в постели, скотч, разделяющий комнату на две половины... А потом общая радость и общая грусть,  и секреты,  и планы, и невыученные уроки, и перешептываемые перед сном старые сказки... Когда они перерасли это? В девять, в десять? Медленно, постепенно, то мирясь мизинчиками с вечной дружбой, то снова срываясь. Вот только видно это было по-разному, и перемены происходили незримо, исподволь, оттесняя старое-доброе взаимопонимание так глубоко, что и не докопаешься.
- Короче, я тебя умоляю, свали погуляй, а? Задолбало твой ангельский лик лицезреть, а самой шататься по Дому мне, уж извини, не в кайф сейчас. Иди, может кто другой оценит это высокоморальное самоотречение, - яда мышеловкиных слов хватило бы, чтоб перетравить всех подвальных крыс одним махом.