ЭПИЗОД МЕСЯЦА
Дом раскисал под осенними дождями и кое-где осыпался. Сегодня жертвой непогоды стала эта слепая кишка, упирающаяся в тупик, наглухо замурованная ещё сотню лет назад. Обвалился пласт штукатурки – ничего особенного, никого не задело, обошлось, но все усиленно препарировали мусор. Потому что в осколках – пятна красок и обрывки линий, как оказалось позже – кусочки мозаики, старого рисунка, оставленного здесь кем-то когда-то зачем-то. Картинка была мрачной, несмотря на обилие цвета и форм и отсутствия внятного сюжета: спирали и закорючки сплетались вместе в причудливую кислотную геометрию, по лабиринтам узоров бродили странные животные – безликие химеры, все с разным количеством лап, хвостов и голов. Всё вместе напоминало траурную вязанку крысиного короля. Картинка была нездоровой. Старой. И смутно знакомой: внизу невнятная подпись, угадать которую могли лишь те, кто знал Дом с малолетства. Фреска со стенки – этакая невидаль для отупевшего по осени домовского люда. Дети принялись растаскивать её по кусочкам, они уносили Историю в полной горсти, рассовывая по карманам, ещё не зная, зачем спасают, но чувствуя – это очень-очень важно, спрятать фреску, пока не пришли глупые взрослые. Дело не в красоте – их стены и без того кренятся во все стороны под натиском надписей и рисунков. И даже не в древности находки. А в колесе, которое – они знают – надвигается на них, и с наступлением лета раздавит и подомнёт под себя. Каждая спица этого колеса – безликая химера. Сорока-Ворона унёс картинку в себе. Передал маленькому вихрастому мальчику из далёкого прошлого: там уж точно никто не найдёт.
ИНФОРМАЦИОННЫЙ СТЕНД
набор видящих временно приостановлен
гостевая книга •
о Доме и обо всем •
мужская половина •
женская половина •
план здания •
сюжет и f.a.q •
занятые внешности •
стайность и группы •
♦16 ноября 16: введен упрощенный шаблон анкеты для нпс персонажей; для игры необходима регистрация одноименного ника. все подробности акции уточнять у администраторов.
♦ 19 сентября 16: у нас новый дизайн! выловленных блох направляйте прямехонько по адресу Бастарда.
♦ 18 марта 16: теперь нас можно читать без смс и регистрации! для этого вам всего-то и нужно, что зайти под ником Читатель и ввести простой пароль 1234, и наслаждаться красочными постами и феерическими отыгрышами.

♦ 20 декабря 15: yне забывайте сообщать нам о npc, которых вы упоминаете в своих отыгрышах, но не желаете вводить полноценными персонажами, - мы внесем их в базу данных. еще раз напоминаем, что на нашей ролевой разрешено регистрировать ники только кириллицей.

♦ 1 декабря 15: ролевая официально объявляется открытой, однако текстовое наполнение и добавление графического контента все еще активно идет. За пожелания и предложения, а также просто за мнения и активность будем целовать в обе щеки и награждать ананасовыми леденцами.
АДМИНИСТРАЦИЯ И МОДЕРАЦИЯ
бастард  никто  пастырь  эхо  имя игрока  имя игрока
☽ HOME'OSTASIS - НАША ГРУППА ВКОНТАКТЕ ☾
ФОРУМ ВОСПИТАННИКИ ПОИСК ПРОФИЛЬ ВЫХОД
новые сообщения активные темы ответы темы без ответов мои сообщения мои загрузки всё прочитано
Приветствуем в Серодомье, Читатель.
Последний раз вы возвращались из Наружности - Вчера 07:51.
» home'ostasis » перекресток » эпизод #о3
эпизод #о3
Страница: 1Тема закрыта
128 декабря 22:24
ПАСТЫРЬ
адепт черного юмора
директор

с каждого надо спрашивать то, что он может дать. власть прежде всего должна быть разумной. если ты повелишь своему народу броситься в море, он устроит революцию. я имею право требовать послушания, потому что веления мои разумны.
Пастырь
исписано стенок: 239
вещицы на обмен: +35
КИНОЗАЛ ДЛЯ ПСИХОПАТА

♦ дата: 7 сентября, суббота ♦ участники: Алиса, Травница, Молох, Соня (gm)
На субботний кинопоказ в этот раз собралась добрая половина Дома, - еще бы, ведь сегодня в кинозале крутили ни что-нибудь, а самого «Крестного отца»! Но не все фильмы одинаково полезны. И не всем. Кому-то тонкая душевная организация не дает наслаждаться культовым гангстерским кино.
ПрофильE-mail
230 декабря 22:30
АЛИСА
taste like buttercream
куколка;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанница
♦ место: Дети Молоха
♦ диагноз: аутизм
♦ суть: возможный Прыгун
♦ метки в деле: zero
Алиса
исписано стенок: 48
вещицы на обмен: +51
Это была суббота, еще одна славная суббота, еще один вечерний кинопоказ, на который Алиса собиралась как на праздник. Выглаженное платье, аккуратно подвязанные бантики, ярко подведенные глаза и влажные сочные губы. Алиса дунула на пуховку, приложила ее к скулам, мазнула по спинке носа и проказливо улыбнулась собственному отражению. Отражение скорчило гримаску, надуло губки в ответ и шепнуло недовольно: иди уже, опоздаешь, дурочка.
Но Алиса пришла как раз вовремя, свет только-только погасили. Пробираясь между рядами к своему обычному месту рядом с Мальчиком, Алиса почти не смотрит по сторонам. Ее место в третьем ряду; не в первом, чтобы не задирать голову, не в последнем, чтобы хорошо слышать, а в третьем – идеальное место по центру. Сегодня в зале удивительно много народу; все сидят парочками или тройками, но ни одной большой компании. Мальчик терпеливо ждет, пока она усядется рядом, прекратит возиться и затихнет, прижимаясь к его теплому боку. Алиса жмурится в предвкушении и отыскивает в полумраке зрительного зала его руку, кратко сжимает пальцы, укладывает себе на бедро. Ручка кресла мешает, впивается под ребра; Мальчик улыбается, она слышит его улыбку и беззвучно смеется в ответ.
За гомоном собравшихся домовцев не слышно, как тихо убаюкивающе стрекочет кинопроектор. Алиса рассеянно следит за сменяющимися кадрами, склонив голову к плечу. Титры скучны; Алиса смотрит по сторонам, цепляясь за подсвеченные мертвенно-голубым светом экрана силуэты. Через три кресла от нее сидит Молох: ее острый, даже сейчас напряженный профиль сложно с кем-либо перепутать. Девушка не отрываясь смотрит прямо перед собой, пожирает взглядом экран, словно бы, не замечая прильнувшей к ней тени. Тень прячется в укромном уголке между креслами, жмется, оплетая вожачку с ног до головы – непонятно, где заканчиваются ее истинные очертания, и начинается игра Алисиного воображения. Тень есть Соня. Алиса ни разу не видела ее в одиночестве: всегда с Молох, всегда за ней, за спиной, под защитой острого как лезвие бритвы взгляда.
Алиса думает: как же она чувствует себя? Алиса думает: хотелось бы мне также? Взгляд ее скачет по мерцающему экрану ни на чем не задерживаясь дольше секунды. Фильм не увлекает ее вовсе, хотя должен бы. Мальчик, словно почувствовав ее тревогу, начинает легонько поглаживать по бедру, точно успокаивая беспокойную зверушку. Он задирает подол платья, отводит в сторону нижние кружевные юбки, скользит пальцами по свежим только-только закрывшимся порезам на внутренней стороне бедра. Алиса жмурится, пытаясь сосредоточиться на фильме. Не получается. Темная Соня занимает ее мысли куда как более основательно… и не она одна. Чтобы отвлечься, Алиса жмурится и считает до десяти, два раза сбиваясь на седьмом счете – пальцы Мальчика цепляют поджившую корку пореза, тянут, тревожат. Как бы то ни было, Алису это совсем не успокаивает.
Надо было и вовсе не приходить, - расстроенно думает она, ловя пальцы Мальчика у самой кромки подола и переплетая их со своими. Руки их сплетены, в кулаках скомкана ткань платья. Сердце бьется быстро-быстро, но это не возбуждение, это совсем другое. Этому чувству Алиса не может дать отчетливое название. Спроси ее – она не объяснит, не сможет. Тревожно. Грустно. Пасмурно. Так было, когда болел ее второй кролик; он долго умирал, промучился всю ночь. Алиса сидела рядом с его постелью и слушала сиплые клокочущие вздохи, размазывая по щекам слезы. Как тогда, только разделить на десять – одна десятая тех самый ощущений, едва проклюнувшееся семечко.
Профиль
318 января 14:19
ТРАВНИЦА
рожь в поле
ссылка на анкету;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанница
♦ место: дети Молоха
♦ диагноз: астигматизм
♦ суть: прыгун
♦ метки в деле: zero
Травница
исписано стенок: 43
вещицы на обмен: +21
Травница стирает тушь намыленным куском ваты. Опять испачкалась! Ну, не умеет она красится аккуратно, что с этим поделать? Она осторожно стирает тёмные пятнышки, рассыпанные вокруг век. Накрашенные тушью глаза выглядят совершенно детскими и наивными.  Широко распахивает глаза, делает губки бантиком.
- Какая кукла! Хочу, хочу! - Травнице кажется, что она похожа на ребёнка.
Расчесывает волосы, которые нагло и беспощадно пушатся. Намочив ладони водой, она приглаживает их и расчесывает ещё раз. Идеально.
Она достаёт из старого потрепанного футляра очки. Очки новые и красивые, темно-синие. Сегодня она их надевает, иначе глаза заболят на середине фильма. Травница в очках больше похожа на воспитательницу, чем на себя. Глаза становятся ещё больше, а лицо старше. Она вздыхает, расправляя складки чёрного платья, подтягивая гольфы. На подбородке у неё царапина, замазанная чем-то густым и странно пахнущим. Очередной её эксперимент. Она недавно придумала эту мазь, кажется она должна заживлять раны, но Травница не уверена, она столько всего туда намешала...
Травница не торопится. Она стучит каблуками по полу и вслушивается в звуки, разносящиеся по Дому. На лестнице каблуки почти не слышны. Её это расстраивает. Перед кинозалом она останавливается, ждёт, когда подойдут самые опоздавшие. Стоит, качается на каблуках, иногда топая от нетерпения мысами кожаных чёрных туфель, к которым она иногда цепляет заколки с бантиками и цветочками. Гладит ткань платья, сжимает в руках белый кружевной платочек, пахнущий травами. Травница кладёт между своих вещей мешочки с хрустящими травами с запахом лета. Смотря на закапанное водой платье, она хмурится. Поправляет кружевные, кипельно-белые манжеты.
Когда последний человек заходит, и коридор становится полностью пустым, кино уже началось, поэтому Травница на цыпочках входит зал, иначе туфли зацокают, и все будут ругаться. Идёт в последние ряды, прижимаясь к стене, чтобы никому не мешать. Садится на одном из последних пустых рядов. Кладёт ноги на впереди стоящее кресло, поправляет очки. Сзади неё никого нет, перед ней ряд тоже пуст. На последних рядах слышно плоховато, но Травницу это устраивает. Хуже, если ты слышишь все-все звуки, и твоим ушам больно от них, переполняющих твою голову, делающих её пустой и звенящей. Она достаёт из кармана красное сочное яблоко и вгрызается в него. Яблоко она съедает целиком и крутит веточку в руках, пытаясь сосредоточится на фильме, что выходит из рук вон плохо.
Прежде чем идти туда, стоит запастись хорошей веткой, чтобы отмахиваться от слонов.
ПрофильE-mail
418 января 20:08
МОЛОХ
si vis pacem
пена дней;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанница
♦ место: глава женской половины
♦ диагноз: истмический спондилолистез
♦ суть: Ходок
♦ метки в деле: II
Молох
исписано стенок: 2460
вещицы на обмен: +685
Сквозь первую учебную неделю - состояние предупреждения. Тошнотворным, болезнетворным ощущением, вибрирующим в стенах пока ты спишь, пока расслаблен и привычной логикой не рушишь тонкое восприятие. Это интуиция, стягивающая в узел нервы на мушке у не существующей опасности: ты – мишень. Это то, чему противишься, становясь частью процесса.
Это Дом, отравленный страхом.
Это хмурый сентябрь, неуверенное, отсыревшее бабье лето. Это младшая группа, скачущая по двору с новыми игрушками. «Ты труп, придурок!» - клацанье пластиковых затворов, разлетающиеся под ноги цветные пули, разве они не выросли давно из этих игр? Хочется встряхнуть за шкирку, раздать подзатыльники и прикрикнуть «Хватит!» - без причины, на обостренной предосторожности, на запрете дурацкой игры в смерть.
Почему именно этот фильм, Никто? Не формулируемое предчувствие без причин и следствий, вязнущее в крови и не дающее объяснений.
Молох краем глаза следит за силуэтами опоздавших. Выбирают места. Выбирают компанию. Рассредоточиваются в темноте, растекаются по чужим рукам, локти, колени, смешки, объятья, шепот, хруст печенья, возня, еще опоздавшие, хлоп-хлоп-клац, мелькает полоска света открывающейся двери.
- Приехав в больницу, я увидел, что у нее сломан нос, челюсть раздроблена и скреплена проволокой. Она даже плакать не могла – так ей было больно. А я разрыдался. Она была лучом света в моей жизни.
Начало – монолог, первая нота цепляющего напряжения. Темная комната, пестрая свадьба, снова комната, снова свадьба, кадры меняются, возня затихает. Слева беспокойно шуршит юбками Алиса, рядом Соня жмется к правому плечу, комкая в пригоршне край рубашки, сзади кто-то авторитетно делится с соседями:
- Вот, сейчас, та самая фраза…
- … Ты пришел к дону Карлеоне, и просишь, чтобы я восстановил справедливость, но делаешь это без уважения.
Молох мысленно усмехается – что-то это смутно напоминает. Погрузиться в фильм не выходит – что-то смутное бьется на краю сознания, никак не уловить. Кинозал, обычно живой и подвижный, колышущийся человеческим океаном, в этот раз тонет в молчании – словно тоже старается, безнадежно ловит подсознательный двадцать пятый кадр.
Двадцать минут.
- Отец сделал ему предложение, от которого тот не смог отказаться. Лука приставил к его голове пистолет, а отец сказал, что через мгновение на контракте появится или подпись, или мозги.
Молох невольно представляет себя на месте – приставляя дуло к виску, нож к шее, спокойно предлагая альтернативу: по-моему или никак. Не справедливо. Но действенно. Смогла бы спустить курок?
Тридцать минут. Мужчина просыпается в окровавленной постели, отрубленная лошадиная голова в ногах под одеялом. Мужчина вопит – долго, хрипло, секунд пятнадцать, не меньше; но еще один голос неожиданно вторит ему -  испуганно и звучно, рядом, совсем близко.
- Тише, - Молох цедит сквозь зубы, быстро прикрывая испуганный вскрик ладонью. Жест выходит резким и раздраженным. Это выводит, привычно-устало злит, поровну - и снова привлекающая лишнее внимание Соня, и завертевшиеся во все стороны любопытные головы. Не ваше дело.
Молох смотрит внимательно на затемненные черты в слабом отблеске, хмурится – неладное. Наклоняется, тихо спрашивает:
- Хочешь – уйдем?
Соня неловко ерзает, упрямо качает головой: ничего, все в порядке. Замирает - бескровное лицо, в широко распахнутых глазах болезненный отблеск. Молох забирает, растирает похолодевшие безвольные ладошки.
Сорок минут.
- Я бизнесмен. Кровь – это большие издержки.
Фразы впечатываются в память. Что-то иное сквозит в интонациях, в сменяющих друг друга взглядах - сила, жесткая пружина, уверенность каждого жеста. Но та реальность отделена прочной границей экрана; по эту сторону атмосфера в зале сжимается травленым напряжением. Сознание, разделенное на группу, зажатое в четырех стенах, плотнеющее, давящее, затапливает, поднимается к потолку – нарастающей тревогой. Всего лишь фильм. Темные силуэты вокруг – резкие линии разлома. Молох пытается сосредоточиться на сюжете; отвлекают лихорадочно дрожащие в руке сонины пальцы. В чем дело спрашивать – бесполезно, успокаивать – так просто не сработает с набирающей обороты истерикой. Показательно выводить за локоть, как капризного ребенка? Пожалуйста, давай не будем.
She was a storm.
Not the kind you run from.
The kind you chase. ©
ПрофильE-mail
523 января 13:14
СОНЯ
профиль на передачу
Соня
исписано стенок: 4
вещицы на обмен: +15
На несколько минут можно представить, что они совсем одни в темноте, в темном зале перед светящимся бледным экраном, рассказывают друг другу беззвучные сказки острожными прикосновениями самых кончиков пальцев. Темнота ей не нравится, темнота ее пугает. Обычно присутствие рядом Молоха отгоняет от нее все беды и напасти, но сегодня – не лучший день. Сегодня Соня жмется к подруге как можно ближе, принимается возиться под боком, то и дело укладывая подбородок на покатое плечо, отвлекая от фильма. Косточка ключиц впивается ей в щеку. Соня дергает носом и сползает к Молоху на колени: ну обними, чего ты.
Сегодня все не так и не эдак. От подруги исходит колючее раздражение, хоть не подходи, хотя что она, спрашивается, сделала не так? Соня никак не может устроится рядом; фильм ей не интересен. Темнота смыкается над головой, грозя потопить, поглотить, прожевать и выплюнуть совсем другого человека, не ее. Соня вздыхает и находит ладонь Молоха в складках ее рубашки: она словно специально сегодня держится как можно дальше и отстраненнее. От этой мысли вниз по позвоночнику пробирает острой болезненной дрожью, и Соня вскрикивает в голос, но тут же чувствует чужую ладонь на губах. Это обидно и приятно одновременно – девушка еще не определилась, чего больше.
Кадры сменяются на большом экране. Соня знает, что это всего лишь натянутое белое полотно –простыня преотличного качестве, растянутая как на дыбе на специальном каркасе. В зале слишком темно, рассмотреть получается немного. Призрачный экранный свет обрезает излишне черные и резкие силуэты. Шуршание и негромкие разговоры убаюкивают, вскоре Соня уже устраивается поудобнее в твердом продавленном кресле, укладывает голову Молоху на грудь и, кажется, засыпает, не выпуская ее ладонь из своих. Во сне они, наконец, переплетают пальцы.
Ей снится Дом такой же как в реальности, почти не отличимый от себя прежнего, за исключение единственной вещи – в этом Доме темно, как в зале во время кинопоказа. По коридорам разбегаются мглистые тени. Откуда-то тянет сквозняком, обвивая щиколотки, покусывая босые пятки. Соня стоит одна в темноте, без фонарика, без спасительной Молох, без какой-либо надежды. Вокруг пляшут тени, кружат вокруг нее в немом хороводе, зовут за собой.
Где-то впереди с грохотом падает стул. Или стол. Но определенно что-то большое, звеняще-деревянное. Слышится короткий прерывистый крик, задушенный на корню. Соне становится дурно, ей хочется бежать, куда глядят глаза, но ноги будто приросли к полу. Она опускает голову, смотрит на свои босые ступни – они по щиколотку увязли в темной жиже, отчетливо отдающей гнилостным разложением болота. Соня хочет закричать, но во сне у нее нет голоса. Соня хочет проснуться, но не может пошевелиться…
Что-то большое и страшное движется к ней по коридору и вот-вот выступит из темноты, девушка чувствует это, но не может ничего предпринять. Ее бьет крупная дрожь, ноги сковывает паралич, колени подгибаются, и Соня падает в склизкую грязь, выставив перед собой тонкие ладони. Ужас бьется в ее груди не прорвавшимся наружу криком, отчаянным зовом «на помощь!». Где же Молох?! Ведь она «никому и никогда»!
Соня замирает, покрываясь холодным липким потом под ночной сорочкой. Волосы липнут к вискам, забиваются в нос и рот вместе с сиплым прерывистым дыханием. Девушка знает, что это конец, что чудовище уже стоит над ней, возвышаясь как скала и некуда бежать, не скрыться, не спрятаться. Соня из последних сил поднимает голову...
И просыпается с криком на руках у Молох в полутемном кинозале. Фильм перевалил за середину, близится развязка, но Соня не замечает этого. Ее бьет подступающая истерика, крутит в своих крепких объятиях. Фантомная боль продолжает терзать голову, пульсирующими щупальцами расходясь из ее правой глазницы. Это так больно, так невыносимо страшно и так… реально, что Соня скулит как зверек, вырывая ладони из ослабевшей хватки подруги, зажимая, затыкая себе рот, кусает пальцы.
Молох приподнимает ее голову за подбородок и как может заглядывает в глаза. Соня дрожит и жмется к ней, но замечает где-то на дне зрачков обреченную усталость. И это как пощечина, как удар под дых, выбивающий весь воздух из легких. Даже тот, болотный. Соня отшатывается от Молох, бьет ее по плечу кулаком – как может сильно, - и кричит, срывая голос:
- Предательница! Предательница, предательница!
NPC
Профиль
628 января 13:09
ТРАВНИЦА
рожь в поле
ссылка на анкету;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанница
♦ место: дети Молоха
♦ диагноз: астигматизм
♦ суть: прыгун
♦ метки в деле: zero
Травница
исписано стенок: 43
вещицы на обмен: +21
В зале тепло, кресло удобное. Домовцы чуть шумят, и Травница окончательно перестаёт слышать слова. Яблочная палочка сломалась в нескольких местах, и  она кладёт её в карман, переполненный всякой незначительной мелочью.
Травница сидит, смотрит на тусклые тени людей, мерцающие на белой ткани. Они то медленно двигаются, то быстро-быстро меняются.  Сам фильм неинтересен, гораздо лучше смотреть на них, сменяющих друг друга. Если чуть прикрыть глаза, то картинка расплывается и выходит за рамки ткани, заполняя зал белыми лучами и молочно-сероватым туманом. А если качать головой, то лучики весело качаются вместе собой.
В какой момент в комнате появляется что-то жуткое и  странное Травница не знает. Ощущает это она поздновато, взволнованно крутит головой. Лучики исчезают, а в зале все напряжённей. Травнице становится страшно.
Когда звучит крик, она немеет. Тело наливается свинцом, сдавливает виски, поднять руку становится непосильной задачей. Крик бежит по залу, с каждым новым кругом становясь все громче и громче. Травница начинает плакать. Слёзы текут чёрные, скатываются на белый воротник, расплываются серые противые кляксы. Она падает и забивается под кресло. Страшно, очень страшно. Страшнее крика нет ничего, он разрывает её изнутри. Травница дышит часто, стараясь делать это  максимально тихо.
Крики повторяются один за другим, один за другим. Тело начинает болеть от неудобной позы, руки и ноги затекают. С лица падают очки. Она закрывает лицо руками и плачет в ладони, размазывая тушь по лицу. Кожа под дорожками слёз краснеет, рестницы слипаются. Голова становится пустой. Главное, чтобы никто не нашёл, чтобы никто не приблизился. Травница вытирает ладони о платье, оставляет на нём мокрые пятна. Хочется бежать или исчезнуть, раствориться в воздухе.
Может стоит вылезти и уйти отсюда? Она не решается это сделать, сидит, сжавшись, и тихонько плачет.
Прежде чем идти туда, стоит запастись хорошей веткой, чтобы отмахиваться от слонов.
ПрофильE-mail
731 января 19:46
АЛИСА
taste like buttercream
куколка;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанница
♦ место: Дети Молоха
♦ диагноз: аутизм
♦ суть: возможный Прыгун
♦ метки в деле: zero
Алиса
исписано стенок: 48
вещицы на обмен: +51
Алиса накручивает локон на палец, цепляет кончик ноготком и думает, что больше всего на свете хочет оказаться сейчас в собственной постели, под теплым мягким одеялом, забыв об этом вечере, пока не случилось непоправимого. Мальчик не хочет ее слушать, а Алиса не стремится ему объяснить. Они сидят тесно прижавшись друг к другу, словно странная химера, сшитая тенями. А рядом в нескольких креслах от них точно такая же химера Молоха и Сони вдруг распадается и оглашает зал истошным криком. Ему тут же вторит еще один с задник рядов. По залу прокатывается волна дрожи, кажется, что сам Дом содрогается полом и стенами, грозя погрести их под собой. Алиса вздрагивает и закрывает лицо руками: не со мной, не со мной. Алисе почему-то страшно, хотя Мальчик все еще рядом он не даст ее в обиду, но все же.
Легкие заполняет холодным воздухом, Алиса давится и кашляет, выкашливая крик. Наплевав на все на свете, девушка вскакивает на ноги, запоздало остро ощущая, как проходятся ногти Мальчика по внутренней стороне ее бедра, даруя новые царапины. Ей всегда было наплевать на боль и царапины, ей хочется бежать.
- Пойдем, - молитвенно шепчет Алиса, нетерпеливо подпрыгивая на месте. Мальчик поворачивает к ней свое одухотворенное лицо и крик застревает в горле: вместо глаз и рта у него лишь темные провалы, носа нет, а острые черты искажены и злобно выпячены. Алиса отшатывается, цепляется ногой за ногу и падает, больно ударившись крестцом. Руками вмазавшись во что-то липкое, она непроизвольно вздрагивает и тянет ладошки к лицу. На полу между креслами темно и видно плохо, тусклого экранного света едва хватает, чтобы различить оттенок: алый, как помада, как кровь. Алиса всхлипывает и разражается диким криком.
Кто-то резко включает свет: он заливает отвыкший от контраста зал, слепя всех вокруг, заставляя их морщиться и озираться по сторонам. Фильм тут же меркнет, теряет все свои краски и волшебство, оставаясь лишь тусклой картинкой на беленой простыни экрана. Алиса вскакивает на ноги истерично отирает руки о подол платья, пытаясь избавиться от красноты на пальцах. Мальчик смотрит на нее непонимающе и силится поймать за край подола, но девочка отшатывается, поднося ладони к лицу. Мгновение сменяется мгновением. Не сразу Алиса понимает, что это не кровь, а лишь вишневый сок…
- Ну вот, - шепчет девушка, надламывая брови. Платье испорчено, как и настроение. К глазам подкатывают слезы обиды и стыда. Мальчик поднимается на ноги и протягивает ей раскрытую ладонь. Алиса медлит, нерешительно придвигается в ответ, но тут чужой крик вновь режет плотный воздух, заставляя обернуться. В руках Молох бьется в истерике заплаканная Соня.
Профиль
831 января 21:42
МОЛОХ
si vis pacem
пена дней;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанница
♦ место: глава женской половины
♦ диагноз: истмический спондилолистез
♦ суть: Ходок
♦ метки в деле: II
Молох
исписано стенок: 2460
вещицы на обмен: +685
Какое-то безумие. Наваливается на плечи чужим весом, плотным мешком на голову – и чернота, обрыв. Становится душно. Терпко, душно и зло.
Молох готова всех подряд поставить к стенке и расстрелять: неудачную картину и режущий глаза яркий свет, сонину впечатлительность и собственную непредусмотрительность, и тех, кто опрокинул бутылку гребаного сока, и тех, кто поддался общей волне, разжижая комок чужого напряжения, умножая, затапливая им комнату до самого потолка.
Это как наркотик, коллективный, равноумноженный бред. Корневая система, оголенный нервные проводки, без координационного центра, с мгновенном реакцией, одной на всех. Дом как сложный многоступенчатый организм. И этот организм точно знает, чего он боится.
Они как будто все ощущают – каждый, кто сейчас приникает, и сутулится, и тревожно озирается в попытках понять происходящее, и бледнеет как мел. Потому что девичий крик – на несколько голосов, один, другой, третий, искренен до располосованного нутра. Страх проникает в поры, как яд.
Молох бережно подхватывает сползающую на пол Соню, вытирает пальцами мокрые щеки, берет лицо в ладони, поднимает к свету. Глаза у Сони стеклянные – невидящие и как бы проникающие сквозь, не здесь и не там. Что ты видишь? Что видишь такого, чего не вижу я? От обычного кошмара их отличает острая, болезненная определенность. Зрачок сужается от резкого освещения, потерянный взгляд скачет по фигурам, лицам, пытаясь преодолеть разделяющую черту, выскользнуть из удерживающей границу. Дергается к источнику звука, падает вниз и выхватывает распростертую в алой луже Алису.
Молох чувствует, как по позвоночнику вниз скатывается ледяная волна. Она знает, что это – нереальность, нелепое понарошку, случайное – а случайное ли? – падение костяшек домино в пугающе-причудливом узоре. Но важно не это, а уже не бледно – землисто-серое лицо Сони, и то, как место неосмысленного страха в глазах занимает шокированное узнавание.
Было и будет, центрифуга дежа вю, сон, обретающий плотность, сырье предчувствий – в фарш настоящего.
ХВАТИТ.
Неустойчивые системы, взаимопроникающие импульсы; так бывает с ревущими младенцами – Молох не помнит, откуда она это знает. Устранить зачинщика – не значит устранить проблему; не важно, кто первый выкрикнет в толпе «БЕЙ!» - реакция каждого усиливается поддержкой других, и рвущаяся свора растерзает, спугнутое стадо в бегстве затопчет насмерть.
Это уже не смешно, это уже отчетливо похоже на массовую истерию. Лица вокруг – сплошь восковые маски, на всех одна эмоция. Да ладно вам, прекратите. Вы ж не серьезно. Кто-нибудь, очнись. Молох приходится усилием воли выдернуть себя из пространного оцепенения, чтобы сграбастать Соню в объятье, поднять, снова и снова перехватывая сопротивляющиеся руки. Кажется, будто до выхода протянулось бесконечное пространство, и стены пульсируют в такт, темнотой, багровой лужей у ног, криком в ушах, своим, чужим, без разницы, спирающим от бега дыханием, паническим пульсом.
Что за херня? Она оглядывается по сторонам, в поисках знакомого лица, хоть одной трезвой головы – да мать вашу, помогите же хоть кто-нибудь.
Сквозь гул голосов и скрежет стульев, сквозь чужие всхлипы; Молох с упорством ледокола целенаправленно движется к выходу.
She was a storm.
Not the kind you run from.
The kind you chase. ©
ПрофильE-mail
919 февраля 22:19
СОНЯ
профиль на передачу
Соня
исписано стенок: 4
вещицы на обмен: +15
Руки Молох – спасительный якорь, но и за него цепляться нет сил. Соня плачет, сама не понимая, отчего. Просто слезы текут по щекам, а губы шепчут бесконечное раз за разом повторяющееся, как заклинившая кассета: подожди, подожди, подожди. Ей страшно, но пониманием того, что она видела не все – не досмотрела самый конец фильма, - бьется в голове осколочная мысль.
- Подожди-и, - шепчет она, вцепляется в руки Молох, отрывает от своего лица и подносит к губам. Как она могла назвать ее так? Как могла даже усомниться в том, что Молох не на ее стороне? Что она не сможет защитить и сберечь. К страху и горечи примешивается стыд; Соня покрывает пальцы подруги быстрыми мокрыми от слез поцелуями, жмуря глаза. Ресницы торчат острыми стрелками. Под закрытыми веками бьется подсмотренное, но не досмотренное. Реальность дрожит призрачным маревом, бессильно пытаясь порваться на стыках. Соня знает, что не ухватила нечто важное, и это что-то теперь раскалённой иголкой засело в мозгу.
Там было еще… Что-то еще… Это не была Изнанка, Изнанку Соня бы узнала сразу. Это была реальность, но слишком страшная, чтобы быть правдой.
Соня обводит зал, вращает глазами, цепляется невидящим взглядом за яркое пятно на полу. Перед глазами маячат чьи-то узкие кукольные ладошки, перемазанные в алой патоке. Соня замолкает как по команде; слепое знание бьется в глубине ее расширенных зрачков, и, наконец, прорывается наружу. Соня смеживает веки и сжимает голову руками так крепко впиваясь короткими ногтями в кожу, что ранки начинают кровить. Ее бьет в сухой истерике, раскачивает из стороны в сторону.
Руки Молох крепко обхватывают ее плечи, поднимают, пытаются отодрать ладони от лица, но Соня сопротивляется из последних сил. Заглянуть подруге в глаза и увидеть на месте глазниц две зияющие раны – это слишком страшно. Невыносимо. Девушка плачет и мотает спутанными волосами, растрепанные больно косицы хлещут ее по плечам. Молох куда-то тащит ее, тянет с упрямой решимостью вырвать из кошмара, но эту битву чужому сознанию она заведомо проиграла. Под ноги попадаются ножки стульев, все норовящие уцепиться за щиколотки и не пустить. Мерно бормочут колонки, что-то говорливо выкрикивают из зала испуганные содомовцы. Соня чувствует – слишком отчетливо, чтобы это было наваждением, - душок смерти, который проникает даже сквозь накрепко сомкнутые ладони. Она пытается не дышать, но надолго ее не хватает: в коридоре приходится с усилием втянуть носом воздух, раскашляться и повиснуть на закаменевшей плечами Молох.
- Бежим! – шепчет он на грани слышимости и приникает к подруге, ощущая, как под кофтой бьется ее нетленное сердце. Сильные размеренные удары. Алле-оп! Соня втягивает в себя разреженный воздух и прижимается щекой к щеке Молох, пачкая ее заполошными словами, вперемешку со всхлипами, - Все плохо… так плохо… Ты просто представить себе не можешь… как… плохо. Мо-олох! Мы не можем помочь? Почему?.. – Соня понимает, что слова ее бессмысленны и путаны, но объяснить точнее не может. На постепенно накатывает отупляющая усталость, как бывает после каждой истерики. Ноги отказываются держать, пальцы перестают усилено цеплять за чужую одежду. Соня знает, что не успеет добраться до комнаты, как потеряет сознание и провалится… туда. Где ее снова ждет недосмотренный кошмар. Молох не сможет последовать за ней, чтобы спасти.
NPC
Профиль
RSS • Atom
Тему просматривают (Гостей: 0, Пользователей: 1) Читатель
Тема закрытаСтраница: 1
» home'ostasis » перекресток » эпизод #о3
создать форум

Пустые гнезда. ГП. GIII    [FRPG] THE TWILIGHT SAGA  Marauders: Lost Generation  Durmstrang: Legends of the Frost  ВИКИНГИ    Школа магии Тибидохс и возмездие демона Дозоры: Тайна сумрака  HG: End of an Era  Fairy Tail: Not the Time for Dragons    HP: Sede Vacante  New-Detroit life: Felidae coke  Поисковое продвижение сайта