Чердак

Страница: 1

Сообщений 1 страница 4 из 4

Поделиться12017-19-03 11:58:29

Автор: Alisa Bekker
Little_tyrant
Уважение: [+4/-0]
О персонаже: Алиса Беккер, Дампирка »side:Нейтральная »activity:ленивый единорог »love:Holt Griffis

ЭПИЗОД МЕСЯЦА
Дом раскисал под осенними дождями и кое-где осыпался. Сегодня жертвой непогоды стала эта слепая кишка, упирающаяся в тупик, наглухо замурованная ещё сотню лет назад. Обвалился пласт штукатурки – ничего особенного, никого не задело, обошлось, но все усиленно препарировали мусор. Потому что в осколках – пятна красок и обрывки линий, как оказалось позже – кусочки мозаики, старого рисунка, оставленного здесь кем-то когда-то зачем-то. Картинка была мрачной, несмотря на обилие цвета и форм и отсутствия внятного сюжета: спирали и закорючки сплетались вместе в причудливую кислотную геометрию, по лабиринтам узоров бродили странные животные – безликие химеры, все с разным количеством лап, хвостов и голов. Всё вместе напоминало траурную вязанку крысиного короля. Картинка была нездоровой. Старой. И смутно знакомой: внизу невнятная подпись, угадать которую могли лишь те, кто знал Дом с малолетства. Фреска со стенки – этакая невидаль для отупевшего по осени домовского люда. Дети принялись растаскивать её по кусочкам, они уносили Историю в полной горсти, рассовывая по карманам, ещё не зная, зачем спасают, но чувствуя – это очень-очень важно, спрятать фреску, пока не пришли глупые взрослые. Дело не в красоте – их стены и без того кренятся во все стороны под натиском надписей и рисунков. И даже не в древности находки. А в колесе, которое – они знают – надвигается на них, и с наступлением лета раздавит и подомнёт под себя. Каждая спица этого колеса – безликая химера. Сорока-Ворона унёс картинку в себе. Передал маленькому вихрастому мальчику из далёкого прошлого: там уж точно никто не найдёт.
ИНФОРМАЦИОННЫЙ СТЕНД
набор видящих временно приостановлен
гостевая книга •
о Доме и обо всем •
мужская половина •
женская половина •
план здания •
сюжет и f.a.q •
занятые внешности •
стайность и группы •
♦16 ноября 16: введен упрощенный шаблон анкеты для нпс персонажей; для игры необходима регистрация одноименного ника. все подробности акции уточнять у администраторов.
♦ 19 сентября 16: у нас новый дизайн! выловленных блох направляйте прямехонько по адресу Бастарда.
♦ 18 марта 16: теперь нас можно читать без смс и регистрации! для этого вам всего-то и нужно, что зайти под ником Читатель и ввести простой пароль 1234, и наслаждаться красочными постами и феерическими отыгрышами.

♦ 20 декабря 15: yне забывайте сообщать нам о npc, которых вы упоминаете в своих отыгрышах, но не желаете вводить полноценными персонажами, - мы внесем их в базу данных. еще раз напоминаем, что на нашей ролевой разрешено регистрировать ники только кириллицей.

♦ 1 декабря 15: ролевая официально объявляется открытой, однако текстовое наполнение и добавление графического контента все еще активно идет. За пожелания и предложения, а также просто за мнения и активность будем целовать в обе щеки и награждать ананасовыми леденцами.
АДМИНИСТРАЦИЯ И МОДЕРАЦИЯ
бастард никто пастырь эхо имя игрока имя игрока
☽ HOME'OSTASIS - НАША ГРУППА ВКОНТАКТЕ ☾
ФОРУМ ВОСПИТАННИКИ ПОИСК ПРОФИЛЬ ВЫХОД
новые сообщения активные темы ответы темы без ответов мои сообщения мои загрузки всё прочитано
Приветствуем в Серодомье, Читатель.
Последний раз вы возвращались из Наружности - Вчера 19:47.
» home'ostasis » интермедия » Точка пересечения 19.09.1991
точка пересечения 19.09.1991
Страница: 1
18 декабря 19:35
ЛИС
the never-ending why
ссылка на анкету;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанник
♦ место: богема
♦ диагноз: удалена часть левого легкого
♦ суть: летун, музыкант
♦ метки в деле: I
Лис
исписано стенок: 754
вещицы на обмен: +84
ТОЧКА ПЕРЕСЕЧЕНИЯ

♦ дата: 19.09.1991 ♦ участники: Шифр, Лис
Кто-то ищет тишины и порядка, кто-то желает навестить своего железного коня – в итоге две тропы пересекаются под самой крышей Дома. И очень вовремя пересекаются: кому-то посторонняя помощь может оказаться нужной как воздух. Нужна ли помощь второму кому-то?
ПрофильE-mail
28 декабря 19:49
ЛИС
the never-ending why
ссылка на анкету;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанник
♦ место: богема
♦ диагноз: удалена часть левого легкого
♦ суть: летун, музыкант
♦ метки в деле: I
Лис
исписано стенок: 754
вещицы на обмен: +84
- Да ну чтоб тебя!
Лис раздраженно швыряет куда-то под ноги некстати закончившуюся – третью подряд! – ручку, не замечая, что ругается на том же языке, на котором делает записи в своем летунском блокноте. Какая-то девчонка из младших, пробегающая мимо занятого Летуном угла и напуганная внезапным звуком корейской – точнее, Неопознанной Наружностной – речи, на мгновение замирает, вопросительно сверля рыжего взглядом. Лис смущенно улыбается и пожимает плечами, предполагая, что вполне выглядит как очередная жертва творящихся в Доме странностей.
Наверное, не заметить непонятную хмарь, невесть откуда просочившуюся в Дом с наступлением осени и расползшуюся по углам, подкроватьям и человеческим головам, не мог бы только тот, кто не замечал вокруг вообще ничего. Даже Лис с его все еще скептическим отношением к «внутридомовской мистике» обращал внимание на какие-то совсем не вдохновляющие изменения в окружающем пространстве. И не только там: самому Летуну теперь по неизвестным причинам иногда было трудно заснуть ночами, отчего парень долго ворочался в своем гнезде и отключался только после рассвета, когда наползал один из удушливых и выматывающих снов. Сегодня была как раз такая ночь, так что Лис проснулся с мерзкой головной болью и тайным желанием расшибить об стенку чей-то чересчур настырный будильник. Две чашки кофе, выпитые одна за другой, помогли прийти в себя, но окончательно муть в голове не развеяли и на испорченное настроение никак не повлияли. Вдобавок ко всему, от Кайзера на уроке как-то непривычно ощутимо несло спиртным, отчего богемщик все сорок минут сидел нервный и ни о какой алгебре думать не мог. Хотя – нужно отдать этому дядьке должное – урок прошел без эксцессов, и переизбыток алкоголя в учительском организме выдавал только запах.
В общем, к середине «тихого часа» Летун решил, что с него хватит пребывания среди шума и прочих раздражающих факторов и что дальнейший просмотр своих блокнотных записей он проведет где-нибудь в более уединенном месте. Поэтому, отыскав себе новые пишущие принадлежности (пишущие же? точно?), Лис отправился пытать счастья в сторону чердачной лестницы.
На люке, ведущем на чердак, не было никаких опознавательных знаков, сообщающих о занятости помещения, да и сама крышка была не заперта. Зато неприятный сюрприз, оставленный кем-то из домовцев, дал о себе знать, как только Лис приоткрыл лаз в чердачное пространство.
Ну и какая такая зараза – пчхххи! – додумалась заниматься здесь малярными работами и не удосужилась проветрить за собой помещение?
Судя по всему, людей на чердаке не было – зато лакокрасочное благоухание не заметить можно было бы только в противогазе. Ну или с сильным-сильным насморком как минимум.
Нет, ну раз уж я все равно тут…
Не то, чтобы в парне проснулась вдруг хозяйственность, но привести сейчас в порядок атмосферу одного из излюбленных мест в Доме показалось ему делом принципа. Заодно – хоть какая-то попытка восстановить внутреннее равновесие.
Богемовец поднимается на ноги, отряхивает джинсы и нахмурено оглядывается в поисках источника едкого химического аромата, с которым не смогли справиться местные сквозняки. Незакрытую банку с краской, притаившуюся среди хлама на одном из столов, Лис находит довольно быстро. Еле слышно чертыхается, стараясь не вдыхать слишком глубоко – воздух вокруг наполняет легкие тяжелым резким запахом. И не только запахом краски – похоже, кто-то, особо не заморачиваясь, щедро вбухал растворителя прямо в банку. Летун морщится, отыскивая, чем бы закрыть этот адский коктейль; крышка от банки обнаруживается под столом и незамедлительно прикручивается на место.
Так, теперь открыть окно. И устроить сквозняк… И…
Лис, продолжая задумчиво оттирать испачканные пальцы подобранной с того же стола тряпкой, оборачивается на звук – кажется, кто-то поднимается по лестнице, поскрипывающей под чужим весом.
…А дверцу я опустил, что ли, на автомате? Молодец, нечего сказать…
Богемщик запоздало думает о том, что ему с его неполным комплектом легких не следовало бы слишком долго торчать в плохо проветриваемом помещении и дышать парами краски. Машинально тянется рукой к карману ветровки и проверяет через ткань наличие ингалятора: на месте.
ПрофильE-mail
317 декабря 22:37
ШИФР
ржавый велосипед
ссылка на анкету;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанник
♦ место: смотрящие
♦ диагноз: диссоциативная амнезия
♦ суть:-
♦ метки в деле: I
Шифр
исписано стенок: 254
вещицы на обмен: +102
Осеннюю хандру переживают по-своему. Кто-то собирает цветные фантики, сортируя их, раскладывая, компануя так и эдак, как филателист марки. Другие топят печаль в лирике. Таких творцов за последние дни Шифр повидал больше, чем способны выдержать глаза и уши. Они декламируют Шекспира с подоконника, пока благодарная публика внемлет и жиденько апплодирует; они выцарапывают свои творения на партах, они везде и всюду что-то мастерят, шьют, сколачивают, как будто только это бесконечное созидание способно вращать колесо жизни, как будто без него они зачахнут вместе с заоконными листьями.
Дело в том, что Шифр им завидует. Он бы тоже, может, примкнул к клубу поющих или рисующих, но тонкие материи и он не созданы друг для друга. Когда маленький мальчик в невероятно толстых очках тянет за рукав и сует потную ладошку, полную бисера, с вопросом - розовый он или бордовый? Или все-таки малиновый? - Шифр пугает его до заикания грозным “Не знаю!” и ретируется от опасного объекта со всей доступной скоростью. Пугать вовсе не хотел, виноват он, что ли, что мелкие такие пугливые? Сам перепугался! Можно ли наскакивать на мирных прохожих с подобными вопросами?!
Дом - их общий дом (за год пребывания даже Шифр ощутил эту общность) - латают от сырости, как умеют. Теплыми чаями, старыми пластинками, которые негде проигрывать, зато можно долго и трепетно обсуждать. Игрищами в кругу стаи, в которых нет особо никакого смысла, кроме как сбиться в кучку острых локтей и коленок, делясь теплом. Магия, известная еще первобытным.
Шифр иногда примыкает к этой шаманской пляске, позволяя себя увлечь, он чувствует потребность быть частью целого. Как будто всегда был в команде. Может, и был, он ведь просто не помнит... Но это точно не была команда бисероплетов и стихочеев. Пишет он много, зато коряво и нескладно, какие тут стихи! Пишет так же, как слепцы ощупывают предметы: он ощупывает их словами, занесенными в тетрадь, ощупывает и запоминает, потому что на память надежды нет. Так себе творчество.
Зато “Шифр, притащи стулья!”, “Шифр, сбегай в дежурку!” - это он запросто. Его ноги и руки действуют раньше, чем голова успевает подумать, что порой приводит к печальным последствиям: тогда он долго блуждает в коридорах, которые не может вспомнить, замазывает йодом набитые в поспешности шишки и глотает шуточки наблюдателей, “а вот, глядите, снова Шифр бежит впереди планеты всей!”.
Этот новый Шифр - уже не жмущийся по углам Молчун, но пока что сам себе непонятен. Состайники выстраивают гипотезы о его прошлой жизни, одна другой страшнее. Кажется, им просто нечем заняться.
- Ты был бегуном. Мировым призером!
- В пятнадцать лет?
- Призером-гением! Потом получил травму обеих ног, и твоя башка этого не выдержала, поехала колесами.
- Мои ноги в порядке.
- Тогда циркачом-тяжеловесом. Но однажды на тебя в пируэте упал слон…
- Дальше не продолжай!
- Уверяю вас, господа, Шифрунчик был снайпером. Че он на крыше постоянно околачивается? Ностальгия!
И Шифр уходит от этих сказочников подальше - да, на крышу. Где тихо, спокойно, и стоит перекошенный временем велосипед, его единственная собственность и способ занять руки, поковырять конструкцию, послушать голос скрипучих колесных струн. По крайней мере, струны не атакуют его нелепыми теориями.
Нет, он вполне ладит с соседями по комнате, а они ладят с ним. За исключением крайне редких взрывов Василиска (тут спасать свои жизни приходится всем) и сомнительных увлечений Кардинала, но в остальное время Смотрящие уживаются в мире и покое.
Просто воспоминания для Шифра - это как обсуждать танцы с колясочником.
Почему бы и не пообсуждать, а с другой стороны, лучше бы заткнуться.
В этот раз, карабкаясь на чердак, он слышит завывание ветра, надрывное, как стоны покойников, и чует, как сверху несет химией. Другими словами, кто-то забыл запереть окно. Выражаясь еще точнее - кто-то был здесь до него и делал что-то незаконное.
Шифр толкает крышку люка (тяжелую, но он силен) и убеждается, что этот кто-то, более того, даже не думал уходить: рыжий пацан ненашенской внешности, возрастом ему, пожалуй, ровня. Широкие скулы, раскосые глаза. Смотрит насторожено, как пойманный в курятнике лис. А Шифр смотрит на него. Неловкая встреча! Каждый из них совершенно точно надеялся на одиночество, но не уходить же, когда уже приперся.
Рядом с нарушителем обнаружилась банка краски, стало быть, отсюда и вонь. Ну, хоть не лабораторные опыты ставили, а то с некоторых товарищей станется нахимичить что угодно.
Обнадеженный в общем-то спокойной обстановкой (если не считать того, что помещение заледенело и провонялось краской), Шифр заторможенно кивнул - вроде как поздоровался и, насвистывая, потопал откапывать из хлама свое транспортное средство. Холода он не боялся, ароматов краски тоже - в столовой и в комнатах временами благоухало похлеще! Особенно если кто-то притаскивал контрабандой вяленую рыбу. Представитель лисьих казался безобидным, только каким-то обескровленным.
- Ты это, в порядке? - Уточнил смотрящий, немного подумав. Лучше знать заранее, а то гадай потом, что с трупом делать.
Профиль
RSS • Atom
Тему просматривают (Гостей: 0, Пользователей: 1) Читатель
Страница: 1
» home'ostasis » интермедия » Точка пересечения 19.09.1991
создать форум

Пустые гнезда. ГП. GIII [FRPG] THE TWILIGHT SAGA Marauders: Lost Generation Durmstrang: Legends of the Frost ВИКИНГИ Школа магии Тибидохс и возмездие демона Дозоры: Тайна сумрака HG: End of an Era Fairy Tail: Not the Time for Dragons HP: Sede Vacante New-Detroit life: Felidae coke Поисковое продвижение сайта

Поделиться22017-19-03 12:00:18

Автор: Alisa Bekker
Little_tyrant
Уважение: [+4/-0]
О персонаже: Алиса Беккер, Дампирка »side:Нейтральная »activity:ленивый единорог »love:Holt Griffis

Чего?
Шифр поднимает бумажку, разворачивает ее, деревом вростает посреди прохода.
Его трясет? Нет, деревья не трясутся, они пособны годами стоять истуканом, безразличные ко всему. И лица у них такие же деревянные.
Зато весь кофейник на окрик колясочника навострил уши, а теперь они смотрят на него, на Шифра. С вялым безразличием ковыряя ногтями столешницы, пуская дым в потолок, перешептываясь друг с другом. Мол, ну-ну, что там у них за записочки. Безразличие — фальшивка. Только дай повод, вгрызутся в любую новость, протащат ее по всем коридорам, от подвала до чердака, попутно обваляв в мыслимых и немыслимых небылицах. Так что к концу дня даже Отбросы на девичьей половине, и те будут в курсе.
Поэтому Шифр сует дрогнувшие пальцы в карман, где их не видно и где есть зажигалка. В последнее время он таскает ее за собой, хотя не курит и другим не прикуривает. Чирк.
Успокойся, он выводит тебя на эмоции, лицедей хочет цирка.
Пламя зажигалки успокаивает. Поднесенное к самолетику, оно пожирает буквы, вылизывает розового монстра до черноты и принимается услужливо лизать пальцы. Тогда огонь можно схлопнуть, а пепел стряхнуть. Смысла в этом ноль, написаное никогда не горит, но это уже вроде мазохистской привычки: сжигать слова, страницы, абзацы и убеждаться, что они не дохнут. Возвращаются как слепни и кружат, и гудят незатыкающимся роем над головой, в голове, повсюду.
Ты трус. Ты же ничего ему не сделаешь. А если сделать, что потом? Ты трус, ты сам себя боишься.
Очень может быть, вскоре родится история о том, как смотрящий («тот, который отмороженый») пытался сжечь — бери выше, подорвать! - Кофейник. Ага, прямо гай фокс во плоти. А еще вероятнее, к нему уже потеряли интерес.
Нет никакого желания оборачиваться, чтобы проверить. Шифр отрывает ноги, с корнями за приросшие к полу, и заставляет их двигаться в сторону улыбочки меченого, пощелкивая зажигалкой. Если он развернется и уйдет, эта чума на колесах все равно не даст покоя, верно? В конструктивный диалог он тоже мало верит. В голове вообще нет мыслей, только паника и гудящий словесный рой. Но этого никто не видит.
Снаружи он остается деревом, даже когда садится напротив меченого.
- Чего тебе? - спрашивает он у своих кроссовок.

Поделиться32017-19-03 12:02:56

Автор: Alisa Bekker
Little_tyrant
Уважение: [+4/-0]
О персонаже: Алиса Беккер, Дампирка »side:Нейтральная »activity:ленивый единорог »love:Holt Griffis

♦ 1 декабря 15: ролевая официально объявляется открытой, однако текстовое наполнение и добавление графического контента все еще активно идет. За пожелания и предложения, а также просто за мнения и активность будем целовать в обе щеки и награждать ананасовыми леденцами.
АДМИНИСТРАЦИЯ И МОДЕРАЦИЯ
бастард никто пастырь эхо имя игрока имя игрока
☽ HOME'OSTASIS - НАША ГРУППА ВКОНТАКТЕ ☾
ФОРУМ ВОСПИТАННИКИ ПОИСК ПРОФИЛЬ ВЫХОД
новые сообщения активные темы ответы темы без ответов мои сообщения мои загрузки всё прочитано
Приветствуем в Серодомье, Читатель.
Последний раз вы возвращались из Наружности - Вчера 19:47.
» home'ostasis » интермедия » он станет фиолэтовым, в крапинку 15.12.91
он станет фиолэтовым, в крапинку 15.12.91
Страница: 1Тема закрыта
123 декабря 08:52
БАСТАРД
культивируем пыл и злость
ребятам о зверятах;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанник
♦ место: меченые; вожак
♦ диагноз: компрессионный перелом г-о отдела позвоночника
♦ суть: ходок
♦ метки в деле: II
Бастард
исписано стенок: 1010
вещицы на обмен: +404
http://data.whicdn.com/images/211734466/large.jpg
он станет фиолэтовым,
в крапинку;
дата: 15 декабря 1991 года;
участники: Бастард, Эхо;
описание: обычный день - вернее, вечер, обычные Меченые, обычные внутристайные разборки. От Бастарда сложно не заразиться бойцовскими блохами и настойчивым желанием убивать, даже если ты спокойный, здравомыслящий и терпеливый; особенно если ты здравомыслящий и терпеливый; особенно если ты - Эхо.
— Мне нужен осязаемый противник. С кем угодно — только бы, наконец, драться.
— Это ты от меня заразился.
— Да уж, от тебя чем только не заразишься. Лень, пороки, блохи…
Профиль
230 декабря 23:06
ЭХО
зву-чит
сжавшись судорожно
в единое тело;
счетчик памяти;
места людей;

♦ статус: воспитанник
♦ место: меченые
♦ диагноз: гермафродитизм, трахеостомия
♦ суть: Ходок
♦ метки в деле: I
Эхо
исписано стенок: 657
вещицы на обмен: +134
На самом деле, нет, Эхо не вспыльчив.
Это всё вранье, придумали в стае, чтобы шугать посторонних. Соорудили Эхо баррикады из домыслов и слухов, Эхо за ними и не видно.
В общем, Эхо сложно вывести из себя. У него мало болевых точек, по которым можно пройтись своим и схлопотать тяжелой рукой в самые улыбчивые щщи. И, мало того - Эхо сам себя считает весьма уравновешенным парнем. Он с трудом вспомнит причины всех своих споров и драк, не вспомнит количество зализанных ран, зла держать не будет. Подрались, наточили о шкуры клыки, подрали когтями - выяснили, можете мирно существовать дальше. Кажется, по такому закону живет вся песья стая Меченых...
Эхо, помимо всего прочего, искренне всю свою жизнь в Доме считал, что вынесет любую подставу не только от Бастарда (тем более от Бастарда!), но еще и от состайников. Они ж не со зла. Они ж неразумные еще. Это как Богема - только с какого-то черта вместо перьев выросли шипы. Металлические. На кожанках.
Вот и жили, покусывая друг друга и Эхо-терпеливого по самые нервные волокна, но тот вроде как и не замечал ничего особенно, спуская это все на тормозах. Если кто и сможет тебя простить, не прихлопнув - так это я. Вижу, что знаешь. Сгинь с глаз.
Но последний месяц парень чувствовал, как вся его крепкая, непробиваемая защита из спокойствия и невозмутимости теряет прочность и идет трещинами.
Хрусть.
Он открывает свой блокнот с рисунками - в нем трава. Будто бы растерта по страницам, будто бы кто-то пытался стереть эти самые рисунки этой самой травой. Травой. Свежей. И вот куда бежать? Кого стрелять? Эхо не обозлился, но искренне поразился находке. Спрятал в черную тряпицу, вроде той, на которой камни раскатывал, да и предпочел забыть, а то ж мало ли.
Хрусть.
Кольцо, деревянное, красивое, выточенное, вырезанное, лаком покрытое, кто-то с раковины спихнул прямо в сток. Случайно ли рукой, полотенцем смахнул - Эхо не видел. Сам виноват, забыл, ушел, оставил - вот Дом и пихнул в ответ локтем. Рот не разевай, шкет, соберись. Тут тебе вещи никто хранить не будет.
Хрусть.
- Да телкино у неё сознание и телкина логика. Потому что телка она. - Разглагольствовал Шут, лежа на постели и упираясь подошвами берц в стену. На этом моменте Эхо как раз посчастливилось явиться в комнату. Разговор не стих, в его сторону даже не повернулись.
- Вот как Эхо у нас телка. Юбки ему не хватает, а так прям самый сок. - И вроде не обидная шутка, ведь все свои, а Эхо на такое не обижался с тех пор, как первую неделю избавлялись от его бабских шмоток. И вроде как Эхо даже не обратил внимание на дружный пацанячий гогот, среди которого безошибочно определил Бастардовский. Гребаный ты предатель.
Эхо тему не поднимал, но рявкал весь вечер, разгоняя одностайников по лавкам, а Бастард довольствовался короткими ответами без всяких взглядов. Перед сном Эхо поднялся на чердак курить без него.
Хрусть - хрусть - хрусть.
Берцы тяжело ступали по полу, отбиваясь набатом в ушах Эхо. Ему хотелось сжать расстояние до комнаты в один вдох, распахнуть дверь и... Выдох. Шагай, Эхо, копи в себе ярость. Давай, она так давно не смотрела через твои расширившиеся зрачки.
- Пр-рочь, блядь, под ноги смотри! - Прорычал попавшемуся по пути замешкавшемуся, кажется, неразумному; тот гукнул в ответ и зубасто улыбнулся. - Кто тебя выпустил только...
Он выплюнул эту фразу уже на подлете к двери. Распахнул. Замер на пороге - дышит мерно, глубоко, раздувая крылья носа. Глазами прожигая воздух и, видимо, заставляя плавиться чужие души, он веско и единожды произнес:
- Все кыш. Поговорить надо. В темпе.
Те немногие, что были в комнате, встали, переглянувшись. Эхо ж спокойный. Эхо ж не злопамятный. Эхо ж не ярится никогда. А тут чо? Чо?
Бастард остался. Он всегда оставался. Смотрел, улыбался широко, как скалился, пока за спиной Эхо закрывалась дверь.
Хрусть.
Они одни.
Подлетев к вожаку, Эхо вцепился в ворот его неизменной куртки и хорошенько так, с силой приложил лопатками и затылком о стену, сощурив глаза и впиваясь цепким взглядом в лицо Бастарда.
- Бастард, счастье мое, - слова шипением скатывались с искусанных нервных губ Эхо. - А расскажи мне, пожалуйста, дорогой друг. Где мой кулон-Юпитер? А? Ну-ка? Тот, что от Аида. Поможешь мне его найти?
Встряхнул снова. Ощерился, обнажив верхние зубы, на каждом новом предложении вздергивая Баста за ворот. Давай, до тебя должно было уже дойти.
- Где кулон? Не смотри, будто, блядь, я тебя из Неразумных выцепил. Давай. Поведай мне то, чего я. Мать твою. Не знаю. А?
ПрофильE-mail
31 января 22:09
БАСТАРД
культивируем пыл и злость
ребятам о зверятах;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанник
♦ место: меченые; вожак
♦ диагноз: компрессионный перелом г-о отдела позвоночника
♦ суть: ходок
♦ метки в деле: II
Бастард
исписано стенок: 1010
вещицы на обмен: +404
Оторви себе голову и положи на полку. Ты все равно ею не пользуешься, она же тебе для красоты дана, или ешь ты в нее, я уж не знаю. Ты дурак, Бастард. Признаешь или предпочтешь ходить вокруг да около всю свою гребаную жизнь? Такими темпами у тебя ее будет немного.
- Басти, какая классная штучка.
Штучка, конечно, замечательная, переливается себе искрится в искусственном свете потолочных ламп, - девчонки такое любят, все без исключения. Планетарная, мать его, штука; сине-рыжая, вся в разводах. Отпечатанный на бумажке кусочек космоса, запаянный под стекло в металлический обод, чтобы хранить на шее кусочек вселенной - неплохо придумано. Эхо ведь его даже не носил: так и лежал кулон в коробке в горке всякого прочего бижутерного хлама, бери кто хочешь. Цепочка у подвески, правда, была серебряная, но цепочку Бастард оставил, перевесил стекляшку на шнурок, решив, что и так неплохо.
Подвеска холодила ладонь, но быстро согрелась на нежной девичьей шейке. На языке еще долго ощущался кислящий металлический привкус. Бастард скалился и облизывал раскусанные губы; плечи приятно ломило. Хриплый гогот Шута звенел в ушах до самой ночи.
Бастард не сомневался, что Эхо даже не заметит.
О, Меченые не уйдут так просто. От них не избавиться, как от тараканов, просто включив свет. Притаятся себе за дверью, прильнут и будут слушать, давя друг дружку: интересно же. Шут, конечно, всех растолкает, займет самую выгодную позицию. Ему никто не скажет слова поперек, все знают, Шуту потом слагать баллады - героические и не очень. Чаще не очень...
Эхо был зол, Эхо был взбешен, Эхо по-настоящему на взводе – такое редко увидишь, не чаще полного солнечного затмения. Бастард же смотрел на него спокойно и чуть улыбался, не чувствуя за собой никакой вины. Эхо же мутило от собственной ярости, от переполнявших чувств, с непривычки переевши, он давился, драл горло словами, острыми шипящими точками, пытаясь не сорваться на крик.
- Како-ой кулон? – Баст моргнул, хмуря темные брови, по привычке не до конца осознавая всю неизбежность происходящего. Тонкие пальцы Эхо давили на грудь с удивительной силой, - С каким таким Юпитером?.. А-а… тот стеклянный, что ли? Так ты же его не носил. Ни разу не нацепил даже. Я в душе не ебу, что тебе его Аид дарил, - Бастард пожал плечами и искренне недоумевая, признался, - Я его отдал.
- На шаг. Отступи, - твердо приказал Бастард, ощутимо толкая Эхо в грудь. Медленно разжал сведенные судорогой тонкие пальцы, сбросил их с воротника кожанки. Слишком много себе позволяешь, предостерегал чужой взгляд, слишком много даже наедине – особенно наедине. Не забывайся. За дверью нас ждут.
До него, наконец, начало доходить: не то. Что – не то? Эхо в ярости. В бешенстве. В исступлённом желании убивать и рвать зубами. Его? Его. Бастард сощурил глаза; он не чувствовал за собой той вины, за которую стоило бы вывернуться наизнанку, порваться в клочья, рассыпаться в извинениях. Вопросы выстраивались в его голове и затухали без ответов. Мысли текли медленно, нехотя, по-вечернему лениво.
- Да что с тобой такое? – Баст легко отпихнул Эхо от себя: того качнуло, перетянутого, раскоординированного; он переступил с ноги на ногу на своих огромных платформах, вперился в Бастарда тяжелым взглядом, сжимая кулаки. Острые скулы пылали гневным румянцем. Мало кого злоба красила, Эхо же превращала в бешеное зверье, способное только кидаться грудью на прутья стальной клетки и скалить острые зубы. Бастард смотрел на него долго и пристально и словно бы заражался бушующим гневом. Воздушно-капельным путем, вдыхая на двоих загустевший, разряженный воздух, напитанный яростным возбуждением. Кровь быстрее текла по венам, раскаляясь с каждым вдохом.
Бастард поймал себя на том, что рассматривает Эхо, словно видит впервые. Как когда-то давно, когда они первый раз сцепились на потеху, желая доказать, кто чего стоит. Тогда Эхо был совсем девчонкой. Он и сейчас ею остался. Заостренные скулы, трепещущие крылья носа, покрасневшие смазанные губы. Беситься из-за висюльки, пхах. Бастард против воли фыркнул, подавился смешком, под неподъемным взглядом друга; он слишком отвык воспринимать Эхо всерьез, как противника.
- Ладно тебе, не бесись. Я тебе что-нибудь другое найду, лады? – примирительно начал он, а в ответ получил низкий злой рык. Бастард вздрогнул, машинально одернул выставленные вперед раскрытые ладони и пристально вгляделся в бледное лицо Эхо, - О, клево. А зубы покажи? Острые? Как ты это делаешь, а?..
Профиль
415 января 15:39
ЭХО
зву-чит
сжавшись судорожно
в единое тело;
счетчик памяти;
места людей;

♦ статус: воспитанник
♦ место: меченые
♦ диагноз: гермафродитизм, трахеостомия
♦ суть: Ходок
♦ метки в деле: I
Эхо
исписано стенок: 657
вещицы на обмен: +134
Перенесемся в тот момент, когда у Эхо расширяется зрачок и темнеет радужка от злости. "Это мой кулон? Серьезно? Нет, правда мой?". Девочка смеется и допускает Бастарда к своей шее. Он цепляет кожу зубами, бряцает клыками о толстую (не женскую, кстати) огранку кулона. "Это твой пропуск к её горлу, мудила? Это твой пропуск ей под юбку, а?"
Он увидел их на Перекрестке. У окна. У подоконника. От холода за стеклом плечи девочки шли мурашками, Бастард собирал их губами. Послушно так. Почти и-де-аль-но.
Вот только глаза Эхо поймали блеск тусклого солнца на кулоне. Чужой, ей не прижился, но понравился, как понравился бы любой сороке.
Перенесемся в тот момент, когда Эхо подскакивает к ним, разделяя, наконец, одну массу на два человека. Когда Эхо хватает её за горло. Или - за волосы. Или - за руку. Или - за плечо.
Перенесемся в тот момент, когда Эхо разбивает ей губу. Или - затылком впечатывает в оконное стекло. Или - шипит на ухо, едва разделяя слова. Или - срывает с шеи свою вещь резким движением руки.
Перенесемся в тот момент, когда Эхо всё же проходит мимо, решив, что сор из избы выносить - ниже своего достоинства. То есть, разберутся дома. То есть, Бастарду конец.
Конечно, личное пространство Эхо давно делилось напополам с Бастардом. Дело почти доходило до одной зубной щетки на двоих, но принципиальный чистоплотный Эхо еще держал оборону. Конечно, Эхо всегда был готов простить Бастарду что угодно. Конечно, у Бастарда была неограниченная зона допуска к.
Но в тот день Эхо проглотил ярость, она обожгла язык, нутро. Эмоции душили. Бурлили. Ударами сердца выбивали из глотки все слова. Кажется, у Эхо доже голос сел. То, что осталось от голоса.
Он знал, что их слушают, он знал, что им никогда не остаться тет-а-тет, за ними всегда будет слежка. Его оценивали, вожака оценивали, каждый день нужно было доказывать, что ты не собака. Ах да, не забудем еще и звериное мальчишечье любопытство, такое же острое, как из зубы и когти.
- Отступить? А еще что? Что ты еще у меня возьмешь и подаришь своей девочке-на-неделю? Смотри, чтобы осталось и следующим.
Бастард не признает свою вину, пока их слушают. Бастард не пойдет навстречу, пока знает, каждое слово его ловится чужим ухом. От этого было горько, но и как-то еще более зло. Засунь всю показуху в задницу, Бастард. Сейчас - мы наедине. Постарайся хотя бы представить. Забудься вместе со мной.
Бастард всегда так. Нет, он почти никогда не ударит первым, он держит лицо. Но так заденет словами, так въестся под кожу, цапнет, что не среагировать будет просто невозможно, противник включится, сам того не замечая, занесет кулак, но получит до того, как успеет ударить сам - Бастард-то караулил этот миг. Эхо знал эту схему наизусть, он изучил Бастарда задолго до того, как Баст решился открыться ему полностью и озвучил это.
- Что-нибудь другое? - Эхо взвился, дергая плечом и не давая Бастарду вновь оттолкнуть себя. Скалясь, обнажая верхний ряд зубов, Эхо прошипел с усмешкой в самое его лицо. - Это мой кулон. Это мой амулет. Это моя сила. Знаешь, сколько на него навешано? Потому и не носил, черт тебя дери. А теперь оно болтается на шее очередной твоей юбки. Нор-рмально?
Конечно, ты думаешь, что я не лучше девчонки - готов драться за украшение. Когда ты уже научишься смотреть дальше своего носа, при-ду-рок? Невозможность передать свои мысли душила, несерьезность восприятия его Бастардом - выбивала из колеи. Показать-тебе-что-я-могу? Крик оглушил изнутри, хотя Эхо не сказал ни слова, только в глазах блестело бешенство. Искреннее, молодое, взращенное.
Если бы Бастард воспринял Эхо не как карикатуру, не как шутку, может быть, разговор сложился иначе. Увы. Проиграли оба, каждый в свою игру. Кулак Эхо крепко впечатался в скулу Бастарда, больно так, обидно, пока сам Эхо уворачивался от машинального ответного удара, осознать который, Бастард, видимо, сам и не успел.
ПрофильE-mail
515 января 17:34
БАСТАРД
культивируем пыл и злость
ребятам о зверятах;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанник
♦ место: меченые; вожак
♦ диагноз: компрессионный перелом г-о отдела позвоночника
♦ суть: ходок
♦ метки в деле: II
Бастард
исписано стенок: 1010
вещицы на обмен: +404
Нет.
За секунду до конца света Бастард успевает расслабить кулак и бьет Эхо наотмашь раскрытой ладонью: обидно и жестко, как никогда не ударил бы равного себе по силе. Они оба это понимают, чувствуют нутром, которое выворачивает и пронизывает обидой. Только причины у них разные.
И да, Бастард никогда не научится воспринимать Эхо как противника. Нет, ни за что. Встали и, взявшись за руки, вышли нахуй. Не потому что он слабее или недостойнее, а потому что Эхо — это Эхо. Хрипящий мальчишка с глухим смехом, которому можно подставить спину. К сожалению…
У Бастарда трудности с отдиранием трех метров скотча с привычной картины мира, которая грозит вот-вот развалиться на куски. См. также: зацикленность. См. также: детская инфантильность. См. также: блять, Бастард.
Ему как-то отстранённо больно – у друга жёсткая рука. Голова Эхо метнувшись на сторону, склоняется к плечу, растрепанные волосы падают на скулу. Время медлит, давая запомнить немую сцену в подробностях, в мелких деталях; сердце пропускает удары. В широко распахнутых зрачках Эхо отражается его, бастардово, лицо, а еще – непонимание, что на долгие секунды перекрывает собой даже ярость. Меня? – спрашивает его взгляд, - пощечиной? Даже не кулаком. Бастард думает, что никогда еще так не попадал. Это последняя связная мысль, удерживающая его в сознании.
- Хватит! – Бастард чувствует зарождающуюся истерику – она горчит на губах, кусает кожу статикой, заставляя тонкие светлые волоски на загривке вставать дыбом, - Хватит! – рычит он, хватая Эхо за плечи и грубо встряхивая. Он сильнее, это несложно. У Эхо птичьи кости и никакого желания наращивать массу. Но сейчас он жаждет сопротивляться и Баст понимает: это будет сложно. Эхо дергается и хрипит невнятное ругательство, толкая его в грудь, выдирается, изворачивается как дикая кошка.
Тварь-тварь-тварь, - клокочет у него внутри вместе с удушливыми сипами. Бастард толкает его на чью-то не заправленную постель, пытаясь спеленать, чтобы не дергался. Эхо дергается, пинается острыми коленями. Он весь состоит из острых углов на пересчёт: локти, колени, кости-ключицы, ребра, позвоночник. Изворотливая рыбина, скользкий уж – совершенно не за что ухватиться.
Эхо смотрит зло, скалится. Румянец наполняет его лицо, расцвечивает пятнами. Одного взгляда хватает, чтобы плотина волевой сдержанности дала хрупкую трещину и развалилась на части. Во взгляде Эхо мешается брезгливость пополам с непониманием. Это становится последней каплей. Бастард дергается вперед единым слитным животным движением – он уже в режиме «убивать» и движения его становятся движениями хищника, почуявшего жертву. Что он хочет сделать? Пустить кровь? Баст не знает. Единственное, что горит в его воспаленным мозгу, разъедает его кислотой: больно, сделать больно, как можно больнее, чтобы никогда Эхо больше не смел смотреть на него так… почти с жалостью. С брезгливой усталой жалостью.
Прекрати. Осади. Хватит.
За дверью слишком много ушей. Но нельзя чтобы они почувствовали слабину. Из-за какой-то стекляшки? Бастарду сложно осознать, что для кого-то она может быть наполнена смыслом. Он никогда особенно не жаловал амулетов.
- Хватит… - рычит он, сгребая запястья Эхо над его головой, прижимая щекой к подушке. Наволочка пахнет табаком и химией. Эхо скалится, задирая верхнюю губу – верхние клычки у него острые и мелкие, - и впечатывает локтем ему под ребра. Болью прошивает до самого черепа. Бастард хрипит матами и вдавливает друга в подушку, наваливаясь всем телом пока тот не начинает сипеть и брыкаться. Жарко. Душно. Эхо затихает на мгновение; Бастард готов ему поверить, готов разжать руки. Ведь друг не бесится долго, он ведь как девчонка…
Последняя мысль обжигает пощечиной. Бастарда опрокидывают на спину и оседлывают, унизительно отвешивая по лицу. Твердая перекладина кровати впивается в поясницу.
- Сука, - хрипит Бастард, чувствуя, как наливается тупой пульсирующей болью рассеченная одним из колец Эхо ссадина на скуле, - Я тебе сейчас руку сломаю, - предупреждает он из последних сил, выворачивая тонкое запястье.
Профиль
615 января 18:15
ЭХО
зву-чит
сжавшись судорожно
в единое тело;
счетчик памяти;
места людей;

♦ статус: воспитанник
♦ место: меченые
♦ диагноз: гермафродитизм, трахеостомия
♦ суть: Ходок
♦ метки в деле: I
Эхо
исписано стенок: 657
вещицы на обмен: +134
Если хочешь унизить человека - отвесь ему пощечину.
Если хочешь обидеть человека - отвесь ему пощечину.
Если хочешь заставить человека чувствовать себя хуже, чем грязь на ботинках - отвесь ему пощечину.
Я пришел к тебе драться. Я пришел к тебе с яростью. Имей уважение. Как ты смеешь? Лучше бы Бастард растер его по стене. Во-первых, наверное, заслужил; во-вторых, было бы гораздо проще это принять. Гораздо лучше сопротивляться, когда с тобой дерутся на равных, и пусть это равенство - не в силе.
Конечно, Эхо не дурак. Он осознавал всегда, что слабее Бастарда хотя бы потому, что был меньше, хилее и тоньше. Но бить умел. И бить любил.
Не прекращу. Нет-нет-нет. В ответ на бастардовы крики. В ответ на его неприятие. В ответ на пощечину. Горечь, эпицентр которой жег щёку, быстро распространялась по всему телу. Заползла в глаза, забралась в руки, засела в груди. Затаилась змеей. Эхо подумал, что, наверное, девчонкам тоже обидно, когда их вот так - наотмашь и по щеке.
Девчонка!
Ярлык наклеен на его спину, выбит чернилами на лбу и загривке. Смотрите со всех сторон, не отводите глаза! Ну что вы? Даже в своей стае - девчонка. Даже со своим другом наедине - девчонка. Крик в спину до сих пор преследует его, с самого первого дня здесь "баба!". Клеймо, могли бы - оставили на лице, чтобы не пытался прикрыть волосами. Каждый раз, когда это спрашивает себя, глядя в зеркало "кто я?", ему отвечает истлевший глухой шепот изнутри "дев-чон-ка. баба!"
Лежа на спине под Бастом, с стиснутыми чужой рукой запястьями, Эхо выгибается и сипло шипит, встречая во взгляде вожака желание разорвать его на части, истереть в пыль, чтобы не было, чтобы не дышало, чтобы не выло. Отзеркалил, наконец, то, что было у Эхо внутри. Ярость слепая, беспомощная. Когда бить хочешь, но не знаешь - зачем, кого и куда. Колени Эхо бьют крепко, знающе, умело. Отбиваться от нападения лежа - когда-то ему это было слишком знакомо, пока не научился изворачиваться из чужих рук.
"И ты с ними. И ты туда же." Если постараться, то, глядя Эхо в глаза, можно было услышать эти слова, звонкие, настоящие, не хриплые, не прерываемые сипами из-за трубки. Он не хотел бы знать эту правду - Бастард думает так же, как и все другие. Эхо предпочел бы на это закрыть глаза. А теперь вот - как?
На какое-то мгновение они остаются слишком близко. Краски окружающего меркнут, из звуков - только чужое прерывистое дыхание. Чужое. Когда-то - одно на двоих. Эхо срывается на рык от бессилия, горло булькает воздухом, вдохнуть глубже - не может.
Бастард теперь под ним, колени крепко стискивают его бедра. Эхо может цепляться так крепко, что не отцепить, не отклеить, не скинуть. Когда нужно, Эхо сильный. Может быть, просто из упрямства.
Он не снимал колец, просто не подумал об этом, а теперь набухшие края раны на щеке медленно, солоно кровоточат. И Бастард смотрит пораженно, обиженно, непонимающе. Кажется, они - зеркало друг друга. Примеряют на себя одни и те же эмоции, только по очереди. Я буду как ты. А ты...
- Не с-с-с-смей, - шипит на выдохе, замирая от боли в запястье. Знает - сломает. Точно сломает. Вот-вот сломает. - Не смей.
Эхо больно дышать, горло такое сухое, что края трубки почти царапают. Он пытается сглатывать, но во рту пересохло. Язык жесткий, шершавый. На самом кончике - всё еще горькая злость.
- Не смей быть таким, как они. - Хрип.
- Не думай, что я тебе это прощу. - Хрип.
Грудная клетка сжимается и проседает.
- Не думай, что я никогда этого не замечу. - Кажется, получилось вдохнуть. Эхо склоняется над Бастардом, позвонки проступают гребнями под тонкой растянутой майкой. Светлые глаза лихорадочно скользят по лицу вожака, цепляются за острые длинные ресницы, дрожащие губы, края-той-самой-раны. Кончики светлых волос Эхо касаются щеки. Рассеченной. Покрасневшей. Окрашиваются кровью и это почти больно. Почти-физически-больно.
- Не смей со мной, как с девчонкой, понял? - Горький шепот, пока глаза Бастарда раскрываются от шока-ужаса-непонимания. Пока язык Эхо проходится по краям раны. Собирает кровь. Пытается залатать, будто не было.
Только не подумай, что я сейчас извинился.
ПрофильE-mail
715 января 18:44
БАСТАРД
культивируем пыл и злость
ребятам о зверятах;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанник
♦ место: меченые; вожак
♦ диагноз: компрессионный перелом г-о отдела позвоночника
♦ суть: ходок
♦ метки в деле: II
Бастард
исписано стенок: 1010
вещицы на обмен: +404
Только сейчас Бастард понимает, как это выглядит со стороны. Стоит кому-то зайти в их общую комнату – и что тогда? Это поражение. Он на лопатках, на лопатках перед пониманием. Придавило. Эхо хоть и тонкий, но костлявый и нихера себе не легкий. Коленки впиваются в бедра, держат крепко, непривычно сноровисто: на ум лезут какие-то пошлые, неуместные ассоциации, и Бастард почти находит в себе силы спошлить через застилающую глаза ярость, ударить побольнее, чтобы Эхо окончательно проняло, окатило, как вдруг…
Пальцы сжимаются так крепко, что Баст почти слышит хруст полых косточек запястья Эхо. Почти, да не совсем. Щекотка волос отрезвляет. С усилием он заставляет себя разжать тиски рук. Горячие губы, влажный язык… Бастард глупо моргает, вспоминая про то, что нужно считать про себя: Миссисипи-раз, Миссисипи-два… Эхо жмурится и хрипло дышит. Губы у него сухие и теплые, а язык по-кошачьи шершавый.
Чертов кулон.
Оказывается Эхо очень легко с себя сбросить, нужно только по-настоящему захотеть, наплевав на последствия. Теперь и Бастард краснеет от ярости, непонимания и какого-то иррационального смущения, которое взялось ниоткуда, но, кажется, останется с ним на веки-вечные. Бастард неуклюже разворачивается, соскальзывает с постели; спину стреляет, дергает нервные узлы. Нужно выпить обезболивающее и полежать на полу, успокоиться в конце концов, продышаться. Вместо этого Баст зло смотрит на Эхо, в его растерянное побледневшее лицо. Кажется, они поменялись ролями; Бастарду не нравится эта перемена. Когда к нему вернется способность трезво мыслить?
Хочется намотать его чертовы длинные волосы на кулак и ткнуть мордой в стену, повозить, превращая узкую скуластую физиономию в кровавое месиво, а потом проорать в ошметки крови и плоти, крошки сколотых костей и обломки хрящей: не делай так! Никогда и ни за что, не давай мне больше чувствовать себя так… как? Как, Бастард? Ну как же?.. Признайся сам себе, что за чувство щекочет в груди. Это не злость, не она.
- Сука, - снова шипит Баст, зачесывая растрёпанную темную челку со лба, запуская пятерню в волосы. У него разом выключаются силы как отрубает. Что-то очень неправильное бьется сейчас в зрачках Эхо и Бастарду впервые неуютно с ним наедине. Это не просто детская игра «мы с тобой одной крови», нет. Глаза Эхо слишком близко, в них легко читается внутренняя правда. Бастарду тошно. Очень тошно, - Какого хуя, Эхо? – хрипит он так, словно этого его горло располосовано и прорезано острой пластиковой трубкой. Эхо неловко сидит, поджав ноги, и смотрит на него шалыми темными глазами. Тонкой синей радужки совсем не видно за расширенным зрачком.
По щеке лениво ползет капелька крови, обозначая свой путь темно-алым. Бастард рассеянно снимает ее пальцем, растирает между подушечками и тянет в рот, машинально собирая языком.
- Какого черта с тобой происходит, а? – вдруг спрашивает он почти нормальным голосом. Вопрос пропитан едкой усталость. Баст поднимается на ноги и, не дожидаясь ответа, направляется к двери. Уже у порога останавливается, не оборачиваясь, словно боясь перехватить бешеный взгляд Эхо и вновь сорваться, говорит сипло и невнятно, - Верну тебе чертов кулон.
И выходит. За дверью Меченые замолкают, провожая вожака непонимающими взглядами.
Профиль
819 января 12:34
БАСТАРД
культивируем пыл и злость
ребятам о зверятах;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанник
♦ место: меченые; вожак
♦ диагноз: компрессионный перелом г-о отдела позвоночника
♦ суть: ходок
♦ метки в деле: II
Бастард
исписано стенок: 1010
вещицы на обмен: +404
завершен;
Профиль
RSS • Atom
Тему просматривают (Гостей: 0, Пользователей: 1) Читатель
Тема закрытаСтраница: 1
» home'ostasis » интермедия » он станет фиолэтовым, в крапинку 15.12.91
создать форум

Пустые гнезда. ГП. GIII [FRPG] THE TWILIGHT SAGA Marauders: Lost Generation Durmstrang: Le

Поделиться42017-19-03 12:04:05

Автор: Alisa Bekker
Little_tyrant
Уважение: [+4/-0]
О персонаже: Алиса Беккер, Дампирка »side:Нейтральная »activity:ленивый единорог »love:Holt Griffis

АСПИД [X]
участник
ссылка на анкету;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанник
♦ место: меченые
♦ диагноз: левая нога ампутирована до колена
♦ суть: прыгун
♦ метки в деле: II
Аспид [x]
исписано стенок: 91
вещицы на обмен: +52
– Да, – отвечал Болванщик со вздохом. – Здесь всегда пора пить чай. Мы не успеваем даже посуду вымыть!
ЧАЮ?

♦ дата: 4 мая 1991 года ♦ участники: Алиса, Аспид
Когда на землю начинает опускаться ночь, все хорошие дети отправляются спать. И если двое встречаются поздним вечером на чердаке, кто знает, что могут устроить эти плохие дети. Одно ясно: ничего хорошего из этого не выйдет. Осталось лишь проверить, насколько правы злые языки, и все ли так очевидно, как кажется.
ПрофильE-mail
220 декабря 12:22
АЛИСА
taste like buttercream
куколка;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанница
♦ место: Дети Молоха
♦ диагноз: аутизм
♦ суть: возможный Прыгун
♦ метки в деле: zero
Алиса
исписано стенок: 48
вещицы на обмен: +51
Утро началось двояко: Алиса разбила коленку.
Поскользнулась на выглаженной тысячью подошв ступеньке лестницы, когда шла в столовую на завтрак, и не успела схватиться за перила. Итог: стесанная кожа, запачканный в бурой крови чулок. Чулка было жалко, а вот синяк получился красивый, редкого оттенка лилового. Алиса, не обращая ни на кого внимания, села там, где стояла, отряхнула запыленные носы лакированных туфелек и осторожно скатала гольф; кровь алыми жемчужинами собиралась в царапинах. Алиса придавила одну капельку пальцем, растерла между подушечками и потянула в рот. Солоно. Девушка наморщила курносый нос и решила, что завтрак вполне может случиться без нее.
По полу едва ощутимо тянет сквозняком: ветер рвется в плохо законопаченные щели, гоняет по доскам вечную пыль. Алиса сидит, поджав под себя ноги, с тщанием устанавливая напротив острый осколок старого зеркала. Тот никак не хочет стоять правильно и все время заваливается набок – Алису это бесит, и она снова и снова начинает все с заново. Все остальное уже готово - все остальные, - осталось только это глупое зеркало, которое никак не хочет принимать правила их маленькой игры. У Алисы руки в пыли и полосах ржавчины.
За древней рухлядью в дальнем углу закипает на старой электрической плитке чайник. Алиса слышит его тихий щебет и раздраженно кидает осколок в кучу тряпья – тут же забывая про него, поднимается на ноги, громко стуча каблуками уходит за кипятком. Кружки расставлены по кругу, заварник наполнен душистыми травами и сладкими пуговичками цукатов. Алиса возвращается, садится рядом с Мистером Багинсом, вытягивает голые белые ноги и ставит горячий чайник меж коленей – от его невесомого жара кожу покалывает. За окном завывает ветер; сегодня удивительно мрачный майский вечер, думает Алиса, совсем неподходящий для чаепития. Мутная слабая лампочка на вихрастом шнуре чуть потрескивает и моргает, подмигивает, соглашается. Алиса какое-то время пялится не нее, задрав голову: разноцветные кудряшки текут пенистой волной по ее плечам и спине, затянутой в бархатное алое платьице с пышными рукавами-фонарикам.
Алиса заваривает чай и накрывает дырочку в крышечке чайника ладошкой. После собирает ароматный травяной пар и растирает его меж пальцами. Замечает, что лак на указательном облупился; Неважно. Она ждет дождь, ждет, когда разгуляется за окном непогода, чтобы забраться на ящики, приникнуть к узкому чердачному окошку носом и смотреть, как косые струи расчерчивают классиками внутренний дворик. У них своя игра, куда Алисе хода нет, ей остается только смотреть, сиротливо прижавшись к чердачному оконцу. Дождя все нет и нет. Мистер Багинс скучает и требует налить ему чаю. Алиса отрывается от созерцания носков своих туфель и рассеянно кивает ему, забирая из мягких плюшевых лап щербатую чашку. Она боится, что однажды Мистер Багинс не сможет ее удержать и фарфор, минуя его мягкую ладошку, расколется надвое, ударившись о твердый пол.
Олик смотрит на нее своим темным глазом-бусиной. Второй болтается на тонкой нитке – Алиса все забывает пришить. Он тоже хочет чаю, но еще больше он хочет печенье, которое, Олик точно знает, девушка припасла на вечер. Жестяная коробка лакомых шоколадных колечек стоит за ее спиной и ни одни из них не смеет прикоснуться к ней первым. София надменно поводит тонким носом и ждет свой очереди, хотя взгляд ее то и дело жадно дрожит туда-сюда.
Наконец, когда чай разлит по кружкам, настает время печенья – восторженный трепет открытия жестяной коробки, когда каждый присутствующий замирает, затаив свое плюшево-фарфоровое дыханиьце, словно ничего другого не существует в мире. Алиса первая вдыхает аромат шоколадных колечек и подцепляет одно пальчиками. Всего три штучки, обещает она сама себе, прекрасно зная, что не сдержит слова. Три. Всего три штучки – это же так мало? Крошки сыплются на бархатный подол. Алиса жмурится от удовольствия, облизывает полные губы. Мистер Багинс тянет плюшевые лапки за добавкой: разве можно ему отказать? Коробка пустеет на удивление быстро, но чая нет лишь в Алисиной кружке. Девушка удивленно смотрит на шоколадные крошки, размазывает их пальцем по донышку и думает: она ведь съела только три, куда же делось остальное?...
К горлу подкатывает тошнота, и Алиса с ужасом отшвыривает от себя коробку. Та с резким звоном врезается в стену, катится по доскам пола, заглушая Алисины всхлипы.
Профиль
327 декабря 12:16
АСПИД [X]
участник
ссылка на анкету;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанник
♦ место: меченые
♦ диагноз: левая нога ампутирована до колена
♦ суть: прыгун
♦ метки в деле: II
Аспид [x]
исписано стенок: 91
вещицы на обмен: +52
Вечер был на удивление мрачен. Тяжелые тучи вот-вот грозили разразиться то ли ранним дождем, то ли поздним снегом, наплевав на то, что снег в начале мая откровенный моветон. Резкие порывы ветра швыряли по двору старые листья и мусор, копившийся за зиму. С лицевой стороны Дома его исправно убирали, но здесь забывали – всем было просто-напросто плевать. Поежившись, Аспид застегнул куртку на последнюю пуговицу. Пожалуй, искурить на улице было не слишком-то хорошей идеей. Слишком обычно для твоих идей, умник. Холод пробирался сквозь ткань, ласково ощупывая кожу, скрючивал пальцы, отчего огонек на кончике сигареты подрагивал, цепляя взгляд, а сама она так и норовила вырваться. Несмотря на это, было что-то в этом вечере такое, что несмотря на все недовольство, не давало меченому вернуться обратно в Дом, где тепло, почти уютно и в какой-то мере даже весело.
- Эй, парнишка, давай, поздно уже, заходи, - прохрипел какой-то проходящий мимо Ящик.
- Конечно, дяденька, - фыркнул Аспид, смерив мужичка недовольным взглядом. – Все, что пожелаете. Внутрь зайти, сигареткой угостить, луну достать – что нам, сложно что ли.
- Сигаретка – это славно, - протянул Ящик, устремив взгляд в небо, будто бы проверяя, достаточно ли хороша сегодня луна, чтобы просить доставить небесное тело на землю.
- Последняя, - ухмыльнулся довольно меченый и, выкинув окурок под ноги мужчине, пошел в Дом.
Препираться на тему нахождения во дворе не было ни желания, ни хоть мало-мальски необходимости. Для подобных случаев прекрасной альтернативой всегда была крыша. Конечно, воспитанникам было запрещено там находиться. Конечно, Аспиду было плевать. С нее открывался довольно неплохой вид на пустыри, да и небо ощущалось ближе, острее и более живым, что ли. Он еще мелким научился выбираться туда, не принося окружающей обстановке особых повреждений и, что еще важнее, не издавая лишнего шума, так что его еще ни разу не поймали за нарушением устава. Ну, по крайней мере, этого.
Но сейчас, поднимаясь по лестнице на чердак, парень понял, что планам на крышу, похоже, не суждено было сбыться. Наверху явно кто-то был. Не сказать, чтобы это как-то его особо пугало или смущало, но все-таки неприятно предаваться одному из любимых занятий на чьих-то глазах. Особенно если это глаза не принадлежат тому, кого хотя бы с натяжкой можно назвать товарищем.
Тщательно прислушиваясь, Аспид замедлил шаг. На чердаке кто-то негромко копошился и, судя по всему, был один. Это хотя бы немного, но радовало. Так был шанс, что незваного гостя удастся сплавить, выжить ненужным и неприятным ему разговором. Идеальная тактика. Девяносто-процентное попадание. Внезапно шуршание сменилось громким стуком, а затем и вовсе заглушилось надрывным плачем. Ну ебана.
Уже не заботясь о сохранении инкогнито, парень в несколько шагов миновал лестницу и влетел на чердак.
Девица. Сидит рыдает.
Успех.
- Что случилось? – быстро поинтересовался он, оглядевшись вокруг. Никаких нарушителей спокойствия рядом не было, только обычный мусор, да игрушки какие-то. – Обидел кто?
Присев на корточки рядом с рыдающей девушкой, Аспид осторожно тронул ее за плечо. Как ж тебя зовут-то, чучундра? Пятнистые волосы, платье с оборками…
- Алиса, да? – наконец, вспомнил он. Меченый встречал девушку несколько раз. Странная она была, то ли слабоумная, то ли просто воспитание такое, но угадать, что могло довести ее до слез, не представлялось возможным. – Прекрати. Давай, успокаивайся, у тебя косметика потекла. Вот, возьми платок. Хочешь, я провожу тебя вниз, умоешься?
ПрофильE-mail
430 декабря 15:06
АЛИСА
taste like buttercream
куколка;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанница
♦ место: Дети Молоха
♦ диагноз: аутизм
♦ суть: возможный Прыгун
♦ метки в деле: zero
Алиса
исписано стенок: 48
вещицы на обмен: +51
Алиса так увлеклась собственным страданием, что не расслышала чужих шагов. Неровные и тяжёлые, явственно мужские, они напугали Мистера Багинса, а после и ее саму.
Опрокинутая кружка, тонко звякнув, катится по дощатому полу, заливая доски ароматным чаем. Алиса привстает на руках, поднимает заплаканное лицо и смотрит на парня. Она знает его, у Алисы хорошая память на лица. У него, Алиса помнит, какая-то змеиная кличка и не лучшее отношение к ее Мальчику. Стоит ли его любить? Или стоит опасаться? А может быть стоит бежать и прятаться, пока не укусил?
Алиса садится ровно, растирает по щекам дорожки слез. Неправда, не размажется, у нее водостойкая тушь. Обманщик! Парень смотрит на нее и во взгляде мешается удивление пополам с раздражением: она здесь не вовремя. Но разве это место насовсем-насовсем его? Она не заметила бирки. Алиса молчит, смотрит снизу-вверх глаза в глаза, а потом осторожно берет протянутый платок. Подносит его к носу и глубоко вдыхает – платок пахнет табаком, горьким сигаретным дымом.
- А тебя есть сигареты, - констатирует Алиса со слабой улыбкой такой неуместное на ее заплаканном покрасневшем лице. Девушка садится ровнее, подтягивая под себя колени отчего платье задирается до середины бедер; Накрывает платком маленькую ладонь, улыбается, шевелит пальцами, изображая пенные волны, - Давай Алиса покажет тебе фокус, а ты угостишь ее сигаретой? Алиса не хочет спускаться вниз, – мурлычет она уже совсем забыв о том, из-за чего пару минут назад заливалась слезами. Теперь ее занимает только новая игрушка: платок порхает в ее пальцах подобно бабочке. Алиса улыбается невесомо и закусывает припухшие губы, следя за каждым движением обреза сероватой ткани.
- Садись, - кивает она и добавляет, - Аспид. Садись, - девушка толкает каблуком мистера Багинса и тот валится набок, в сторону откатившейся коробки из-под печенья, словно пытаясь дотянуться до нее мягкими плюшевыми лапками. Подушка, на которой он восседал теперь свободна; Алиса освободила ее для Аспида. Вот так-то.
- Алиса, - говорит Алиса, касаясь кончиками пальцев собственной груди прямо над подвеской с ключами, - Аспид, - улыбается она, легонько толкая юношу в плечо, - мистер Багинс, - с пренебрежением произносит девушка, кивая в сторону пыльного плюшевого кролика, - а София тебя стесняется, но ты не обращай на нее внимания. Ей мало кто нравится.
Старые особняки с возрастом обретают свой характер, как, впрочем, и дома, в чьих стенах пролетели жизни многих людей, многих поколений. Дом бы как раз из таких. Он дышал, хрипел и стонал, как столетний старик, шуршал ветром в дымоходах и хлопал ставнями. Свое детство Алиса провела в молодом не окрепшем еще домишке – тот молчал и слушал, набирал в себя чужие эмоции, слова и звуки, запоминал, чтобы воспроизвести потом, когда все они (в том числе и Алиса) умрут. Поэтому, едва попав в Дом, Алиса принялась его бояться. Она не сразу осознала, сколь неблагодарное занятие выбрала себе в досуг. Чердак помог ей понять.
Чердак Алиса любила больше чего другого в целом Доме. На чердаке ей всегда было уютно и спокойно, даже в грозу. Когда становилось грустно, Алиса шла на чердак. Когда хотелось побыть в одиночестве – тоже. Когда Алиса была радостной и искрящейся, она звала на чердак Мальчика. Чердак. Чердак – хорошее место, хотя мало кто знает насколько.
А теперь сюда пришел Аспид. Разделить на двоих ее хорошее место. Здорово! И никаких междоусобиц, только чай.
- Тебе тоже нравится слушать дыхание Дома отсюда? – спрашивает Алиса как бы между прочим, накрывая одну из пустых чашек платочком, - Не смотри, - добавляет она, и ждет, когда Аспид отвернется. Алиса улыбается и что-то бормочет над чашкой, а потом легким движением срывает с нее покров и звонко добавляет: hop la! Чашка полна свежим душистым чаем; над ней еще вьется жаркий дымок. Алиса берет ее кончиками пальцев и бережно протягивает юноше.
- Пей. Печенья… - она замирает, пораженная воспоминанием и спадает с лица, становится бледнее обычного. Пальцы снова дрожат, мнут и дергают подол платья, - печенья уже нет. Извини. Ты поздно пришел. Почему ты так поздно пришел?
Профиль
511 января 13:20
АСПИД [X]
участник
ссылка на анкету;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанник
♦ место: меченые
♦ диагноз: левая нога ампутирована до колена
♦ суть: прыгун
♦ метки в деле: II
Аспид [x]
исписано стенок: 91
вещицы на обмен: +52
Милая девочка, глупая девочка.
Аспид никогда не любил глупых людей. Они вызывали в нем острое чувство жалости и снисхождения того самого сорта, что оскорбляет всех участников данного процесса. И не виноваты ведь, что обделила природа особой соображалкой, но и совершенствоваться не желают, вполне себе комфортно устроившись в нише потребительской тупости. Но удивительным образом эта нелюбовь проявляла себя с людьми, по факту, обладающим, хоть и низким, но вполне себе айкью. С такими же, как эта девочка – Алиса, меченый не мог во всей мере проникнуться высокомерием. Было в них что-то, что с успехом заменяло ум. Хотя завидовать тут, конечно, нечему.
Как ни странно, неловкое утешение сработало, пусть и не совсем так, как ожидал Аспид. Девочка улыбается сквозь слезы, играясь с платком. Глупости какие, но меченый не мог оторвать взгляд от мягких движений ткани. Глупости. Сигареты у него, конечно, есть. Ящику во дворе он просто-напросто соврал, ничего необычного. Он, конечно, готов поделиться сигаретой с милой расстроенной девочкой. Не самые дорогие, но весьма неплохие для этого места, ему даже не приходится смущаться, угощая ими столь своеобразную даму. Но Алиса уже забывает про свою просьбу, и пачка остается лежать на грязном полу без внимания. Девочка продолжает свою игру, знакомит с игрушками, улыбается чуть высокомерно, но и доверчиво. От ощущения ненормальности происходящего, от острого вкуса бреда под языком, хочется встать и немедленно уйти – сбежать – но Аспид осторожно опускается на подушку. Девочка забавна. Девочка мила. Девочка абсолютно ненормально и больна на всю голову.
- Здравствуйте, уважаемый мистер Багинс, - со снисходительной улыбкой кивает меченый, наклонив голову к плечу. Мысль подыграть Алисе приходит всего на мгновенье, глупая, бессмысленная и даже нелепая, но… Но. Остается. Ну что с нее взять? Маленькая дурочка, она вряд ли понимает, что к чему. Что плохого может произойти, если он всего-то несколько минут поддержит ее игру? В конце концов, это создание очаровательно улыбается – словно лучик света пляшет в стеклянных кукольных глазах, на миг оживляя их, дробится и не слышно уху звенит. – И вам доброго вечера, София, несмотря ни на что. Смею надеяться, вы смените гнев на милость, если мы познакомимся получше.
Господи, кому рассказать – не поверят. Надеюсь, девчонка не вздумает болтать. Аспид на мгновенье напрягается. Хотя кто ей поверит, недалекой выдумщице. Выдохнув, закуривает, чтоб тут же нахмуриться от вопроса Алисы.
- А ты, значит, тут дыхание Дома слушаешь? – переспрашивает с легкой насмешкой, пытаясь загнать неприязнь этой темы поглубже. Вряд ли девушка решила поиздеваться над ним. – И как… Хорошее место для этого?
Словно в насмешку темнота за спиной девочки бархатисто зевает, подрагивая. Аспид отворачивается со вздохом, но все равно продолжает чувствовать взгляд спиной. Он не принадлежит Алисе – не может принадлежать. Не видя его, не зная, представляет так четко, что иногда становится не по себе. Прищуренный и рыжеватый, как небо на закате. Словно острый кошачий коготь, прячущийся в мягкой лапке. Вспорет твое нутро – и не заметишь.
- Чай, - усмехнулся Аспид, тряхнув головой. Обычно это помогало на несколько минут прогнать назойливое ощущение чужого присутствия. – Я люблю чай. И не люблю печенье.
Но, кажется, Алису это не успокоило. То ли неудовлетворенное гостеприимство, то ли что, но дрожащие ресницы и подрагивающие губы недвусмысленно намекали на предвещающийся поток новых рыданий. Зажав сигарету в зубах, парень зашарил по карманам. Ес-сть.
- Зато у меня есть кое-что другое. Закрой глаза, ну же, - настойчиво попросил меченый, улыбаясь. Дождавшись, пока девушка исполнит его просьбу, Аспид уронил ей на ладошку маленькую конфетку. Крохотный леденец в шуршащей обертке – остаток гостинцев родни. Отец привез их откуда-то с юга, когда по работе ездил в командировку. Сам парень конфеты не жаловал, и почти весь запас уже успел разменять, да раздарить. Расходились леденцы хорошо. Прозрачные, блестящие, словно кусочки льда с вмерзшими в него алыми каплями, растворявшимися на языке кровью вишен. – Перелетные птицы тебе передали. Говорят, волшебный. Может и врут, конечно, кто их знает, болтуш. Им же только б почирикать лишний раз. Но вряд ли. Тяжело отдавали, чуть не передумали, я сам видел. Так что держи. Но не плачь, иначе не подействует ничего, - усмехнулся печально, вспоминая поджатые губы матери. Тяжело отдавали, что есть, то есть.
ПрофильE-mail
629 января 23:53
АЛИСА
taste like buttercream
куколка;
хронология; отношения;

♦ статус: воспитанница
♦ место: Дети Молоха
♦ диагноз: аутизм
♦ суть: возможный Прыгун
♦ метки в деле: zero
Алиса
исписано стенок: 48
вещицы на обмен: +51
Алиса смотрит на него, не может не смотреть. Что-то есть в нем такого завораживающего, темного и недоступного, скрытого на глубине, до которой не добраться, сколько не старайся – только утонуть, но тогда и сам погибнешь. Несмотря на слух и злые языки, Алиса хорошо чувствует людей, чувствует их эмоции, иногда даже получается поймать обрывки мыслей, но это редко. Алиса знает, что Аспид ее жалеет, но это не унижает ни секунды. Привычно сиречь бесполезно. Алисе все равно.
Девочка расправляет платок на коленях, складывает его уголок к уголку конвертиком, и приподнимая платье, заталкивает за резинку чулок розочкой. Расправляет пепельно-белый бутон, улыбается собственным мыслям и резким движением цапает с пола пачку сигарет: длинные ногти царапают обертку. Несколько секунд Алиса рассматривает ее, склонив голову набок, а потом тянет, выгибая тонкие подрисованные брови:
- Такие Алиса еще не курила.
Дымная палочка заткнута в уголок губ. Фильтр тут же окрашивается маслянистой помадой, создавая яркий единственный в своем роде отпечаток. Алиса метко прикуривает, придвигаясь к Аспиду и соединяя их сигареты, медленно с удовольствием затягивается, жмуря глаза и не спешит отодвигаться. Жить нужно с удовольствием и не торопясь; курить тоже. Аспид знакомится со всеми ее куклами и тут же выпивает из них все капли жизни, заложенные в хрупкие мягкие тельца уверенной Алисиной рукой. Ей не жаль, может, совсем чуть-чуть. Теперь это пустые бесполые игрушки, оболочки будущих затей. Легко поддержать игру, когда знаешь правила.
Алиса могла бы посмотреть на него серьезно и сосредоточенно, устало покривить пухлые томные губы и протянуть что-нибудь на манер побитой жизнью красавицы, старожила этого борделя, но зачем? Может ведь просто с улыбкой принять карамельку, тут же занявшись изучением обертки.
- Такие Алиса еще не ела, - бормочет девушка, задумчиво стягивая с конфеты обертку и закидывая в рот. Сладкий вкус вишни мешается на языке с горьким дымом сигареты. Алиса курит и болтает ногами в тяжелых туфлях.
- На чердаке лучше всего, - авторитетно заявляет она, разгрызая конфету. Карамель ей нравится, как и Аспид, как и его крепкие сигареты. Он сам весь сладко-горький, твердый – не разгрызть на зуб, но это подкупает. Алиса думает о нем решительно и много во вновь наступившей тишине и мысли ее сталкиваются друг с другом, позвякивая как стеклянные аквариумные шарики.
- На самом деле Алиса ждет, - зачем-то признается она, поигрывая мягкими оборками своего бархатного платьица, - Грозу. Она точно будет сегодня. Слышишь, как злится небо? Гроза будет. Точно-точно, - шепчет девчонка, затихая, запрокидывая голову, почти касаясь встрепанным затылком плеча Аспида, смотрит на лампочку под потолком. Та осторожно покачивается, словно подтверждая ее слова: правильно, правильно. Алиса улыбается и выпускает дым в воздух, рисуя из него ровное колечко.
- Тут раньше было много кошек, как только не придешь. Их кое-кто прикармливает, но только тш-ш… А непогоду они чуют и уходят куда-то, ничем их не заманишь. А змеи любят непогоду? – Алиса смотрит на Аспида в упор, нисколько не смущаясь прямых взглядом. Его лицо кривится странной судорогой. Алисе интересно, почему. Она касается его щеки кончиками пальцев и чувствует, как ему мучительно хочется отстраниться и сбросить ее руку, как напрягается его тело, тяжелеют плечи.
- Ты зря это, - бормочет девочка, отнимая сигарету ото рта. Тушит ее в чашке из-под чая и отставляет в сторону, - Замерзнешь и умрешь. Алисе будет жалко.
Она сидит безмолвно, словно прислушиваясь к чему-то за стеной, за спиной, за гранью ее собственного мира, потом трясет кудряшками и резко поднимается на ноги. Началось! Началось! Алиса хлопает в ладоши и вприпрыжку долетает до окна. Первая капля мажет по грязному запыленному снаружи стеклу под ее громкое «ой!». А после гул нарастает, дробью забиваясь под кожу. Алиса подтаскивает к окошечку ящик, забирается на него, неверно качающийся, цепляется пальчиками за раму и приникает к узкой щелке, ловя щекой прохладный свежий воздух.
- А ты сиди! Алиса все тебе расскажет, - бросает она, оборачиваясь на миг через плечо и улыбается под первый громовой разряд. На долю секунды весь ее силуэт заливает тусклым светом. Алиса морщится и машет ладонью. – Ты только не оборачивайся. Оно этого не любит, - и снова как ни в чем не бывало приникает к окну.